Триумф представления

В спектакле, взявшем название у педагога Макаренко, но обыгрывающем метод педагога Станиславского, и документальном фильме о создании фиктивной партии «Единая Эстония» вроде бы нет почти ничего общего. Но связь их проста и глубока. Она умещается в одно слово-слоган: «Верю!»

Или «Не верю!» В любом случае Станиславский встречает политтехнолога, и им есть о чем поговорить.

В «Педагогической поэме» на сцене выгорожена коробка вроде хоккейной, в углу гроб. Играет команда недавних выпускников Школы театрального искусства Эстонской академии музыки и театра (курс Тийта Оясоо - руководителя театра N099). Они открывают гроб, откуда поднимается «великая театральная старуха» (Марика Ваарик). Потребовав сигарету, она начнет урок актерского мастерства, на котором будет гонять молодежь в хвост и в гриву. Заставлять мыть пол и лакать с пола воду. Доводить своим «Не верю!». Провоцировать ситуации на грани нервного срыва. Подталкивать к психологической жестокости, язвительной иронии, душевному и физическому эксгибиционизму, открытой агрессии (в том числе по отношению к себе). Устраивать салочки по театральным правилам: тот, кто водит, должен разыграть спонтанный этюд. Зритель, увлеченный ураганной динамикой урока, не сразу замечает, что в какой-то момент педагог (вместе с гробом) исчез. И больше никто и ничто не сдерживает учеников, которые заходят все дальше во взаимных насмешках и унижениях, теряя ощущение границы между игрой и жизнью.

Когда актер произносит длинный нецензурный монолог, обнажается, делает непристойный жест - он оскорбляет персонажа или партнера по сцене? Когда он унижен, доведен до слез, вскрикивает от боли - это взаправду или понарошку? И, кстати, чей это текст? Но на сцене уже нет того, кто крикнет: «Верю!» или «Не верю!» - эта функция передана залу. Верить/не верить теперь должны мы. А, кстати, во что нам предлагается поверить, чем восхититься - искренностью и самоотверженностью или искусством манипуляции?

Фокус в том, что это надо решать поминутно, применительно к каждой ситуации, которые переключаются молниеносно. Характер перебрасывается актеру как пас, на одно-два касания - и каждый решает, насколько коротко с ним сойтись, насколько близко принять к сердцу, насколько всерьез примерить на себя. Перед нами фантастическая игра с ускользающей дистанцией. Между актером и человеком, ролью в эпизоде-ситуации и ролью в спектакле, наконец, между сценой и залом. Иначе говоря, в «Педагогической поэме» ведется глубинный анализ базовых категорий игры и представления. Кульминация наступает в конце первого акта, когда эскалация психологической жестокости, кажется, доводит одну из актрис до полного отчаяния. На этом пике возникает противоположная эмоция - сочувствие (его неожиданно проявляет другая девушка), рождается красивая сцена-метафора, и публика облегченно покупается на лирический образ. Тут-то и возвращается педагог, чтобы бесцеремонно оборвать сантимент.

Такая же постоянная игра с дистанцией, сочетание искренности и манипуляции используется в беспрецедентной акции, которую документирует фильм «Откуда берется пыль и куда исчезают деньги». Весной 2010 г. режиссер Тийт Оясоо и идеолог театра N099 Эне-Лийз Семпер придумали и осуществили проект по созданию за полтора месяца фиктивной политической партии «Единая Эстония». Фильм фиксирует этапы большого пути вплоть до учредительного съезда, собравшего более 7000 участников.

Главный вопрос, в котором выражается недоумение всей страны: это искусство или политика? Его задают аналитики, журналисты, депутаты и министры. Самое смешное, что Тийт Оясоо и Эне-Лийз Семпер с самого начала и дальше буквально на каждом шагу говорят, что это театр, но им никто не верит. Потому что они делают одновременно две вещи - наглядно показывают все механизмы политической манипуляции (в серии ютьюбовских роликов «Школа выборов») и при этом нахально пользуются ими же, доказывая эффективность популистских приемов. В ход идут требования к банкам взять ответственность за несправедливые кредиты, экскурсии по Таллину с показом богатых домов, в которых живут представители власти, а также самые примитивные лозунги и обещания: «Мы едины!», «Вперед к богатству!» и прочая пропагандистская дребедень, которую транслируют партии всех стран. Вовсю используются и театральные приемы из практики диктаторов: например, лидер движения Тийт Оясоо отпускает окладистую бороду. Никакой идеологии, сплошная риторика, взятая у всех без разбора - у правых, левых, центристов, которые при этом тут же подвергаются критике наотмашь: в одном из остроумных роликов «Единой Эстонии» пожилая женщина приходит на почту и отправляет посылку со своими очками какому-то министру («чтобы лучше видел, как живет простой народ») и вставную челюсть социалистам («потому что своих зубов у них нет»). В игру охотно включаются политтехнологи и пресса, фейковой партии прочат победу на следующих выборах и подсчитывают количество депутатских мандатов, которые она может получить («Да у нас в театре актеров-то столько нет!» - комментируют лидеры «Единой Эстонии»).

Это, несомненно, критика существующего политического строя и всех его механизмов. Но методы театра N099 противоположны тем, которые обычно использует художественный и политический акционизм. Вместо протеста здесь новаторски осуществляется мнимая интеграция в систему, которая на выходе оказывается гораздо разрушительней. Учредительный съезд «Единой Эстонии» проходит триумфально (больше 7000 участников, репортажи в прямом эфире, симбиоз тоталитарных ритуалов и демократической попсы, экстаз и единение). Но избранный псевдодемократическим голосованием (механизм манипуляции обнажается и тут) лидер говорит с высокой трибуны: «Все свободны». И уходит - ровно в тот момент, когда едва ли не вся Эстония готова кричать ему: «Верим!»