Мягко постелила

Севара Назархан впервые появилась в Москве в начале нулевых, когда уже была звездой эстрады в родном Узбекистане. Она быстро вошла в обойму лейбла Питера Гейбриела Real World Music - выпускала диски, выступала на фестивалях, колесила с гастролями по всему миру, в 2004 г. получила премию BBC World Music Award в номинации Best Asian Artist. Все это было совершенно неудивительно: Севара приятно поражала западных продюсеров правильным сочетанием самобытности и экзотичности с прекрасными вокальными данными и общей адекватностью «мировому контексту».

Программа, с которой певица отправилась осенью 2013 г. в большое турне, в полной мере демонстрирует ее здравый смысл. Двухчасовой концерт разделен на четыре блока. Первый, самый большой, - песни на узбекском языке и основанные на узбекских мелодиях, но сыгранные в сопровождении французского струнного квартета, усиленного флейтой и фортепиано. Второй - песни на русском, но аранжированные для традиционных рубаба и доиры, а также ударной установки. Потом пришел черед номеров для самой широкой публики - песни на французском с понятным всем припевом Je t'aime и неожиданных версий «Виноградную косточку в теплую землю зарою» Окуджавы и песни Сосо Павлиашвили «Любимые глаза». И последний блок - более экстатических, рóковых номеров. Последним из которых прозвучал «Новый шелковый путь» на стихи Гребенщикова - эта песня и дала название программе. И совсем напоследок прозвучало положенное на музыку обращение к публике, с которой Севара все время доверительно общалась: «Я вас люблю».

Публика отвечает взаимностью. Московский концерт пришлось срочно удваивать: помимо заранее объявленного вечернего был отыгран еще и дневной - и свободных мест в немаленьком Светлановском зале Дома музыки тоже не оказалось.

И это радует. Севара - поп-звезда новой формации, не отвергающая клише советской телеэстрады, а встраивающая их в международный контекст. Который она тоже не пытается воссоздать механически, копируя американский фанк и соул. Рискуя навлечь обвинения в неполиткорректности, можно сказать, что исполнители среднеазиатского и кавказского происхождения могли бы сыграть для российской поп-музыки ту же роль, которую в США сыграли латино- и афроамериканцы: вроде как «свои», но при этом все-таки с иной ритмикой и мелодикой.