Разлучить нельзя, но надо

Михаила Ларионова и Наталию Гончарову долгое время постоянно упоминали и выставляли вместе, но эта неразрывность постепенно стала лишней, а уж после того как картины Гончаровой на аукционах побили ценовые рекорды русской живописи, она явно оказалась в публичном внимании намного впереди мужа. Проходящая сейчас большая ретроспектива Гончаровой в Третьяковке только подтвердила отрыв - первые залы постоянной экспозиции искусства ХХ века временно пополнились одиннадцатью картинами Ларионова (до этого их там было тринадцать), они заняли место тех, что переместились на грандиозную выставку «Наталия Гончарова. Между Востоком и Западом». То есть у нее - огромный показ, а у него - так, временное подселение.

Среди переведенных из запасников в свет картин Михаила Ларионова многие, да почти все, хотелось бы иметь возможность видеть постоянно. Удивляет «Интерьер с колодой» 1909 года для художника, кажется, не характерный, хотя и дерзкий по трактовке пространства и сочетанию цветов, но, как всегда у Ларионова, дерзость приглушена гармонией и юмором. «Автопортрет в тюрбане» - сезаннистский, почти импрессионистический - вполне идет в пару к автопортрету Гончаровой, написанному на два года позже. Зато ларионовские пестрые «Павлины» изяществом отличаются от знаменитого гончаровского «Павлина под ярким солнцем», покрытого не перьями, а разноцветными пятнами краски, действующего на зрителя совершенно физиологически. Зато желтая колючая «Голова быка», как и пылающий солнечный «Петух», - этюды в стиле изобретенного художником лучизма, - как и гончаровские картины, иллюстрируют победу живописи над природой. А «Курящему солдату» - шедевру и украшению постоянной экспозиции - очень подходит временный сосед «Натюрморт с зелеными грушами» - просто потому, что оба написаны заразительно весело.

Еще несколько поздних картин Ларионова можно найти в постоянной экспозиции, надо только пройти двадцать пять залов. Но все равно хочется больше. В общем, пора делать серьезную выставку Ларионова, чтобы хоть как-то восстановить паритет между двумя большими русскими художниками, которые, как напоминает искусствовед Глеб Поспелов, самый уважаемый исследователь творчества Гончаровой и Ларионова, всю жизнь провели вместе, всегда восхищались друг другом, оставаясь «колоссальными, но не похожими мастерами».

Почему Гончарова сейчас ценится больше, продолжает Поспелов, вопрос не из простых. В разные времена он и решался по-разному. В эмиграции Гончарову ценили выше - она много работала для театра, была на виду, а Ларионова считали лентяем, который сидит дома и пишет маленькие картины. Позже, когда после смерти художников вторая жена Ларионова Александра Томилина начала устраивать их выставки, стало понятно, что Ларионов - гений, за которым шли многие русские художники. Это мнение утвердилось - и Гончарова оказалась в тени мужа. Но после большой ее выставки в Русском музее в 2002 году все были ею совершенно пленены - цвет, форма, темперамент, плодовитость. И стало ясно, что она лучшая из всех женщин-художниц.

Глеб Поспелов считает, что пора прекратить сравнивать глубокого и нежного Ларионова с фасадной и темпераментной Гончаровой, потому что это не имеет смысла. Так что будем ждать выставку Ларионова независимо от ретроспективы его жены.