В лучах волшебного фонаря

Эту иллюстрированную энциклопедию типов придумал и собрал французский издатель Леон Кюмер (1801-1870). Он вошел в историю книгоиздания как человек, научивший издателей быть не ремесленниками, но творцами, почти соавторами, которые формируют читательский спрос, потакают публике, а вместе с тем незаметно воспитывают ее.

Вот и «Французы, нарисованные ими самими» (1840-1842), избранное из которых перевела Вера Мильчина с учениками, посещавшими ее семинар, призваны были не только развлекать, но и воспитывать. Все очерки - в русский сборник отфильтрованы описывающие лишь женские типы - давали возможность и повеселиться, и разобраться в себе. К тому же они сочинялись для потомков. «Итак, не будем забывать, что настанет день, когда наши внуки пожелают знать, каковы мы были и что делали в свое время; как мы были одеты, каковы были наши дома, привычки и развлечения <...> ? как мы ездили верхом? как накрывали на стол? какое вино и какие стихи предпочитали?» - писал во введении к изданию романист и журналист Жюль Жанен, задавая камертон читательскому восприятию и называя дальше сборник волшебным фонарем, озаряющим длинную портретную галерею.

Умение взглянуть на себя сегодняшнего в исторической перспективе, как и готовность к самоиронии, - свидетельство зрелости нации. Хотя ирония здесь, в общем, дозирована. Полный безжалостного сарказма портрет «держательницы стульев», дамы, берущей с прихожан плату за стулья в церкви, уравновешен поэтическим портретом гризетки - бедной девушки, идущей по жизни честной, но оттого трудной дорогой («Их проворные ручки непрерывно и неустанно придают форму газу, шелку, бархату и холсту. Всей этой бездушной материи даруют они жизнь, изящество, блеск...»). Язвительный фельетон о «матери актрисы» сменяется проникновенной историей неудачницы-фигурантки, т. е. статистки, навсегда оставшейся в театральной массовке. Очерки, картинки с натуры, реальные и вымышленные судьбы, документальные сценки и обобщения, эмоции, жанры, стили, сословия - здесь все перемешано, но этот беспорядок умышленный. Именно соседство знатной дамы с «балетной крысой», «барышни за конторкой» - с богомолкой, овощницы - с модной торговкой, светской львицы - с «женщиной без имени» оставляет ощущение поразительного единства нации, единства страны.

Сопоставимого по масштабу и пестроте издания, кажется, не могло бы появиться в Российской империи - не цельной, разбросанной, растерянной. Пределом наших литературных сил стала «Физиология Петербурга», описавшая лишь малую (столичную) часть русского общества, да «Наши, списанные с натуры русскими» Александра Башуцкого, приостановленные Бенкендорфом за явный крен в сторону низших сословий. Упрек был справедлив: во Франции народом оказывались все - и цветочницы, и герцогини, у нас отчего-то только шарманщики, дворники и водовозы.

Французы, нарисованные ими самими. Парижанки. перевод Веры Мильчиной и учеников. М.: Новое литературное обозрение, 2014