Налоги: Надеюсь, возобладает здравая точка зрения
«Алкоа Россия»
Объединяет российские активы американской Alcoa - ЗАО «Алкоа СМЗ» (Самарский металлургический завод) и ЗАО «Алкоа металлург рус» (Белокалитвинское металлургическое производственное объединение). В 2012 г. ЗАО «Алкоа СМЗ» получила выручку в 19,9 млрд руб., чистую прибыль - 965,9 млн руб.; ЗАО «Алкоа металлург рус» - 4,8 млрд руб. и 241,2 млн руб. соответственно.
Все под сомнением
Вадим Винокуров, вице-президент Торгово-промышленной палаты Московской области: ТПП стала получать фантастическое количество запросов на предмет анализа рыночных цен. После борьбы с однодневками в недрах налоговой службы стала рождаться новая схема: подвергнуть сомнению экономическую целесообразность сделки. Хотелось бы, чтобы налоговая инспекция действовала не по стандартным схемам, а реально оценивала возможности бизнеса. Иначе получается занимательная история. Премьер Дмитрий Медведев собирает крупнейшие металлургические холдинги и обсуждает с ними их рентабельность. А налоговая инспекция по Московской области заявляет предприятиям, что их минимальная рентабельность - 25%. Так, может, Медведев не с теми людьми общается? Зачем общаться с аутсайдерами? Дмитрий Григоренко, заместитель руководителя, ФНС: Это в 2002, 2003, 2004 гг. налоговая приходила и спрашивала: а почему вы ездите на «Мерседесе» или летаете в бизнес-классе, если можно сэкономить и добраться на почтовых голубях или пешком. Но арбитражные суды указали налоговым органам: проверяйте правильность исчисления налогов, а не экономическую эффективность сделок. Поэтому сейчас инспекторы этим не занимаются: дела просто развалятся в суде. Речь идет о другом - о проверке взаимоотношений с однодневками, наличия необоснованной налоговой выгоды. Если же я приду и скажу российскому налогоплательщику - вот, допустим, Дмитрий Корнев (директор департамента налогового администрирования МТС. - «Ведомости») сидит, - я ему скажу: «Господа из МТС, ваша рентабельность должна быть 25%», - он в лучшем случае улыбнется. Сомневаюсь, что Дмитрий отправится к себе в офис и скажет: «Нужно сделать 25». Само словосочетание «налоговое администрирование» уже воспринимается как налоговая проверка. Никому не нравится, когда его проверяют, в том числе и мне. Когда проверяют, возникает два вопроса. Первый - раз пришли, значит, что-то найдут. Или второй - придут, только если нарушил. Мы последние годы пытаемся перестроиться по второй модели: приходить только туда, где есть нарушения. Поэтому принципиально важным является отбор налогоплательщиков для проверки. Мы внедряем - сейчас уже не в опытной, а в промышленной эксплуатации - систему отбора без человеческого фактора: сделали портрет так называемого недобросовестного налогоплательщика, загнали его в машину и все качественные характеристики такого налогоплательщика сделали счетными. Дальше машина в автоматическом режиме обрабатывает данные уже реально существующих налогоплательщиков, чтобы составить из них условный треугольник: на вершине будут самые-самые-самые плохие, а внизу - самые-самые-самые хорошие. Исходя из этого, мы и составляем план проверок, при этом исключается человеческий фактор.
В налоговой сфере есть разные тренды: и те, что пугают, и те, что радуют.
Хотелось бы покритиковать наших законодателей. Я часто общаюсь с коллегами из Питтсбурга, где находится наша управляющая компания, и имею некоторое представление об американской законодательной базе. И я вижу, насколько тщательно прописываются в США федеральные законы, как долго идет дискуссия перед их подписанием. К каждому закону идет очень подробный комментарий - что же все-таки имел в виду законодатель, поскольку мы все понимаем, что невозможно все детали изложить в каком-то кратком законе.
Поэтому мне бы хотелось, чтобы на начальном этапе подготовки законов коллеги из Государственной думы и Совета Федерации привлекали экспертное сообщество, организуя тематические слушания - то, что Владимир Путин называл «нулевым чтением». Я знаю, что «Опора», «Деловая Россия», Борис Титов вовлекаются в эти процессы. Ну и мы - простые смертные, налоговые функционеры, крупные корпорации, которые на себе ощущают изменения, тоже хотели бы поучаствовать в этом и внести свою лепту.
Отдельно хотелось бы сказать по поводу налога на добавленную стоимость и идеи о его реформировании.
В США и Канаде налога на добавленную стоимость не существует в его классическом понимании. В Америке есть sales tax, в Канаде - general sales tax. На мой взгляд, канадский опыт вполне применим к России, поскольку он полностью снял бы криминальную компоненту в налоге на добавленную стоимость и безумное количество споров, связанных с необоснованной налоговой выгодой и с компаниями-однодневками. Дело в том, что, когда мы закупаем товар, мы тщательнейшим образом проверяем контрагентов. Существует огромное количество процедур, которые мы выполняем не только как российское юридическое лицо, но и по требованиям американского законодательства, поскольку наши акции циркулируют на Нью-Йоркской бирже. Тем не менее через 3-4-5 лет кто-то из контрагентов непременно закрывается, и зачастую это дает повод для подозрений.
Но если речь идет о коллегах из налоговой службы, то это нормально - сомневаться, это их работа. У меня больше тревогу вызывает слияние Верховного и Высшего арбитражного судов и возможная ликвидация системы арбитражного судопроизводства. Меня отчасти пугает, что в России наличествует некая невидимая «вторая сигнальная система» в душах судей арбитражного суда. Я не хочу сказать, что судьи стали засуживать, - конечно, нет. Но должен отметить, что сами суды идут крайне тяжело. Собирается такой объем доказательной базы, который мы до этого никогда не собирали (включая вызов свидетелей - «почему вы подписали этот договор, при каких обстоятельствах, как вы его отсылали?»). Раньше - а мы все же американский инвестор, крупная компания - все понимали, что SOX-овские процедуры (Sarbanes-Oxley Act, закон Сарбейнса - Оксли - предупреждает риски, содержит требования к процедурам внутреннего контроля, организации бизнес-процессов, в том числе к ведению управленческого учета и бюджетирования. - «Ведомости») доведены до совершенства. Тем не менее коллеги из налоговой службы спрашивали: есть у вас однодневки или нет? Но это не вызывало удивления. А вот когда этим начинают заниматься в арбитражных судах - это немножко пугает. И я не знаю, что будет дальше. Ведь обещают, что в объединенном Верховном суде будет всего 170 судей, а из них только 30 будут заниматься разбором вопросов по налогам.
Отдельная проблема - координация работы госорганов. Все знают, что есть письма Минфина, есть письма ФНС, а есть очень интересный вид - письма ФНС, доводящие до сведения письма Минфина. Хотелось бы, чтобы государственные органы занимали консолидированную позицию. Иначе ситуация очень нервирует коллег из районных налоговых инспекций: они начинают колебаться, чьей позиции отдать предпочтение. И в этой зоне неопределенности зачастую возникают неприятные для нас моменты.
Коснусь темы криминализации Уголовно-процессуального кодекса. Думаю, что коллеги из «Опоры», «Деловой России» встанут на защиту бизнеса и все-таки возобладает здравая точка зрения, без уклона в пользу криминализации каких-то действий. Но опять-таки хотелось бы и здесь иметь нулевое чтение. Я знаю, что есть Общественный совет при Следственном комитете РФ. В нем масса достойных людей, включая священников, раввинов, буддистов - недавно я просматривал список. Возможно, пора создать некое налоговое отделение при этой структуре, чтобы инициативы, которые рождаются в недрах СК, все-таки проходили бы такое нулевое чтение.
И последнее. От души хотелось бы поблагодарить коллег из Федеральной налоговой службы. Мне очень нравится горизонтальный мониторинг, этот совершенно уникальный проект (согласование с налоговыми органами бухгалтерской информации, с тем чтобы избежать выездных налоговых проверок, компания соглашается предоставлять инспекторам первичную отчетность, материалы бухгалтерского и налогового учета. - «Ведомости»). Мы в Alcoa мечтаем попасть в этот пилотный проект.
Найти и обложить
В послании Федеральному собранию президент Владимир Путин призвал бороться с офшорными схемами. Налоги с российских доходов должны уплачиваться в России, настаивает он, независимо от использования офшорных структур. У Минфина уже есть план: некоторые зако
Илья Трунин, директор департамента налоговой и таможенно-тарифной политики Минфина РФПроблема деофшоризации - это, прежде всего, проблема прозрачности. Ответы на вопрос, что будет делаться, надо искать в плане BEPS (Base erosion and profit shifting, одобрен лидерами стран G20 летом 2013 г.). Минфин вовсе не хочет обложить всех российским налогом, мы просто хотим убедиться в том, что доходы, которые уходят в том числе в офшорные юрисдикции, не подлежат налогообложению в России. Получать информацию можно несколькими способами. Первый - контроль за трансфертным ценообразованием. Это вопрос перемещения налоговой базы, которому в плане BEPS уделено особое внимание. Второй - обмен информацией. Это очень сложный блок вопросов - пожалуй, ключевой. Ведь без информации о выгодоприобретателе дохода, о лице, которое стоит за корпоративной структурой, мы не сможем удержать налог. Мы скоро, я надеюсь, ратифицируем конвенцию о взаимной административной помощи в налоговых вопросах, участниками которой уже являются 64 государства, в том числе низконалоговые юрисдикции и международные финансовые центры. Российская Федерация активно участвует в работе глобального форума ОЭСР по раскрытию информации в налоговых целях. Недавно состоялось очередное заседание этого форума, на котором раскрытие информации Кипром и Люксембургом было признано не соответствующим стандартам глобального форума. В 2014 г. ОЭСР должна разработать стандарт автоматического обмена информацией: данные будут автоматически направляться в страны, резиденты которых являются бенефициарами офшорных структур. Надеемся, что в отношениях с отдельными юрисдикциями, в том числе с Кипром и Люксембургом, мы быстрее приблизимся к автоматическому обмену информацией и полному раскрытию бенефициарных собственников. Президент [Владимир Путин в послании Федеральному собранию] задал вопрос о крупной сделке, которая была совершена в 2012 г., по продаже одной российской нефтяной компании другой (ТНК-ВР «Роснефти». - «Ведомости»). Она была проведена через офшоры, и есть вопрос - увидим ли мы налоги? Даже если мы будем знать, что бенефициарным получателем дохода является российский резидент, у нас нет инструмента, чтобы обложить его российским налогом: ведь продажа осуществляется от имени не физического лица, а корпоративной структуры. Для этого готовятся поправки о налогообложении в России нераспределенной прибыли контролируемых иностранных компаний. По плану BEPS в 2014 г. должны быть выработаны новые подходы к определению бенефициарного получателя и налогообложению контролируемых иностранных компаний. Наталья Кузнецова, партнер, PwC Вопрос прозрачности принципиальный. Однако принципиально важно и наличие эффективных механизмов сбора налогов. Для меня как для практика очень важен вопрос именно собираемости налогов, каким образом налоговые органы планируют добиваться этого. Деятельность через иностранные юрисдикции - достаточно сложный механизм, и важно, чтобы налоговое администрирование не превратилось в инструмент устрашения. Мне кажется, что тема деофшоризации будет основной темой следующего года. Алексей Кузнецов, партнер, EY Поправки в Налоговый кодекс по так называемым каскадным выплатам достаточно противоречивы. Они требуют идентификации [иностранного] бенефициара (иначе с пассивных доходов будет удержан 30%-ный налог. - «Ведомости»). Но формулировки закона не позволяют истолковать его нормы однозначно, поэтому, вероятно, потребуются изменения.