Третейские суды: Профессионализм и конфиденциальность
Министерство юстиции на протяжении всего года очень активно и много работало для того, чтобы сегодняшнее наше обсуждение было не абстрактным, а достаточно конкретным.
Что было целью реформирования и как мы видели и читали те поручения, которые нам были адресованы? Мы работали вместе с Минэкономразвития. Предложения, которые сейчас изложены в комплексе мер [по развитию третейского производства Минюста], - это развитие тех предложений, которые были сформулированы в концепции [реформирования третейских судов] Минэкономразвития.
Целью нашей деятельности было в первую очередь создание эффективного и удобного для бизнеса механизма разрешения споров в России. И, соответственно, развитие России как места арбитража.
Теперь по задачам. Мы много раз обсуждали, в том числе на площадке РСПП, ту историю, о которой говорил уважаемый Александр Викторович Варварин: сколько в штуках нужно судов. Может быть, нужно было, если кто-то из экспертов так считает, написать конкретную цифру: до такого-то года мы должны сократить, и ни одним больше или меньше должно остаться. Мне, как юристу, такой подход кажется непонятным. Мне кажется, что мы должны за счет регуляторных нормативных механизмов исключить негативные факторы, которые допускают использование третейских судов в каких-то иных целях, а не для разрешения споров.
Я боюсь навлечь на себя гнев уважаемых экспертов, но, как мне представляется, оперативность (при том что мы сохраняем ее как важную задачу) давно перестала быть квалифицирующим критерием для оценки эффективности третейского института. Более того, оперативность, на мой взгляд, давно перестала быть тем мотивационным фактором, чтобы бизнес обращался в третейский суд. Что является основной мотивацией? Первое - это профессионализм, потому как стороны, договариваясь о разбирательстве в третейском суде, должны ему доверять.То есть они доверяют этому суду, понимают, что именно в нем будут обеспечены квалифицированные арбитры, которые понимают предмет рассмотрения - и им не нужно будет объяснять очевидные вещи, назначать сложные экспертизы, потому что они сами специалисты в этой области. А второй немаловажный мотивационный фактор - конфиденциальность. Чтобы рейтинги, акции, бизнес, репутация не страдали от самого наличия факта спора.
Комплекс мер, вы видели, - это фактически три больших блока. Первый - это требования к самим третейским институтам, и здесь мы, к слову говоря, учитывали все пожелания. Мы ушли от простой регистрации [третейских судов] и пришли к институту, который для нас понятен: это деятельность некоммерческих организаций. Мы согласились, что учредителями должны быть только некоммерческие организации, и сделали ряд исключений, связанных с третейскими судами при адвокатских коллегиях. Мы поставили во главу угла вопрос независимости и беспристрастности третейского института, а для этого появились требования о регламентах, комитетах (над текстом мы уже начали работать). Мы не будем детализировать настолько, чтобы лишить арбитражный институт свободы писать гибко и хорошо. Но есть вещи, которые на Западе являются следствием длительного развития третейских разбирательств, и они очевидны: вопросы отводов, конфликта интересов. Для наших же третейских институтов, к сожалению, они совершенно неочевидны. Эти вещи должны быть обязательно рамочно закреплены в законе, чтобы именно на соответствие этим требованиям комиссия [Минюста] проверяла некоммерческую организацию, подавшую заявку на создание третейского суда.
Требования к арбитрам. Они у нас, на мой взгляд, максимально гибкие. И я бы все-таки настаивала на позиции (она выработана совместно с экспертами), что списки должны быть. Должны быть для того, чтобы пройти переходный период, когда третейский суд должен показать, что обладает специалистами для разрешения вопросов, каким-то минимальным количеством профессионалов. Но список должен быть открытым. Если мы сделаем его закрытым - лишаем конкурентных преимуществ нашу юрисдикцию в плане развития арбитража в России. А это мы считаем недопустимым.
Мы решаем вопросы по ответственности [судов]: в наших предложениях есть требование по введению спецсостава по подлогам в третейском разбирательстве. И это важно, потому что, к сожалению, сегодня третейские суды зачастую являются средством фактически для кражи собственности. Но вместе с тем мы, сохраняя гражданско-правовую ответственность третейского института, вводим иммунитет для арбитров. Потому что арбитр должен быть свободен в своем усмотрении, он должен действительно честно и добросовестно исполнять свои обязанности, не боясь, что его потом могут преследовать. Мне представляется, что при реализации комплекса мер у нас это естественным путем произойдет. То есть будут существовать третейские институты, которые станут администрировать процесс. И будет - он и сегодня существует - пул арбитров, которые конкурируют друг с другом. Одного арбитра приглашают пять институтов, другого - десять и т. д. Чем плохи «тотальные» списки, когда нужно обязательно числиться в каком-то реестре арбитров или быть членом какой-то организации: это закрывает [тяжущимся] сторонам доступ к тем лицам или арбитрам, которым они доверяют, но для которых работа арбитром не является профессиональной деятельностью. Это могут быть и какие-то иностранные узкие специалисты, проживающие в далекой стране, которые, конечно, не будут регистрироваться в нашем реестре.
В процессе обсуждения коллеги говорили о требованиях к комитету по назначению и по рассмотрению отводов - что не нужно создавать процедуру и суды, мол, сами решат. Мне представляется, что не детализированные, но какие-то рамочные процедуры мы законодательно должны прописать. И связано это с теми же мотивами, которые заставляют нас создавать комиссию при Минюсте. Я хочу всех заверить, что у нас нет желания забрать какие-то специальные полномочия. Мы настаиваем, что Минюст фактически будет местом организации деятельности этой комиссии, в которую должны входить ведущие эксперты в третейском производстве, представители юридических профессий - для того чтобы это была действительно транспарентная процедура. Комиссия появилась именно из-за катастрофической ситуации, сложившейся у нас с количеством и качеством третейских судов. Иначе все наши прекрасные идеалистические мечты недостижимы. Поэтому на этот конкретный исторический момент развития я полагаю, что мы должны пойти и на комиссию, и на требования к регламентам, прописанные в законе.
Есть еще два момента, которые отвечают тем же целям открытости и транспарентности. Это необходимость депонирования решений третейских судов, чтобы исключить возможность их изготовления задним числом. Второе - необходимость приведения в исполнение решений судов, связанных с действиями третьих лиц, - таких, как внесение изменений в публичный реестр. То есть если это решение о регистрации права собственности, то нужно его привести в исполнение в госсуде. При этом отдельно в концепции оговорена - и мы здесь плотно работаем с ВАС и с ВС - тема ясного, быстрого, четкого порядка приведения в исполнение решений суда. И в этом смысле работа над процессуальным законом вместе с законом о третейском судопроизводстве неразрывна. То есть наша задача - исключить проблемы, связанные с арбитрабельностью и с порядком приведения в исполнение решений суда.