Путешествие сквозь пафос

Берлинале - фестиваль, где хочется говорить о необязательном. Пока в конкурсе одну за другой показывают социальные драмы о немецких солдатах в Афганистане и их отношениях с диковатыми местными жителями («Меж миров»), двойных семьях и связанных с этим проблемах (испанская картина «Третий берег реки»), слепых массажистах (фильм окончательно утерявшего зрительское доверие давнего любимца Канн из Китая Лу Е «Массаж вслепую»), в параллельных программах попадаются странные, но прелестные штуки. Трагикомедия о сходящей с ума на почве ползущей по стенке трещины Катрин Денев и поддерживающем ее дворнике-кокаинисте («В нашем дворе» французского комедиографа Пьера Сальвадори), мюзикл о пожилых шведских рок-звездах и их трудном диалоге с подрастающими внуками (в ленте «Тот, кого ты любишь» член берлинского жюри этого года датчанка Трина Дирхольм сыграла буквально солистку Roxette), документальный этюд одной из главных звезд румынской волны - Корнелиу Порумбойю о любви к восточноевропейскому футболу и папе-комментатору, страстному балканскому Маслаченко («Второй тайм»).

Привлекла внимание публики и пара театральных работ, переделанных в фильмы. Сценический зубр Робер Лепаж представил киноверсию собственного гига-спектакля «Липсинк» («По губам»), а динозавр гей-кино Брюс ЛаБрюс - черно-белого кабареточного «Лунного Пьеро» по вокальному циклу основоположника музыкального экспрессионизма Арнольда Шенберга, редкую свою театральную постановку, перенесенную на пленку. У Лепажа демонстрируется крайне правдоподобная операция на мозге, у ЛаБрюса - усекновение интимных частей человеческого тела, снятое условно, но эффектно; заканчивается все, однако, хорошо.

Конкурс отвечает, чем может, - завязка неонуара былого победителя Роттердама Диао Йиннаня «Черный уголь, тонкий лед» звучит завлекательно: в одном из шахтерских районов снежного Северного Китая орудует убийца, полосующий жертв парой остро заточенных коньков. К делу подключается бывший полицейский, обнаруживающий причину происходящего в роковой сотруднице местной химчистки. На деле кино, увы, смотрится довольно уныло - в помощь тому не только вялая режиссура, но и фактура близких к казахской границе поселков городского типа, по сравнению с которыми Норильск с Красноярском покажутся богатыми купеческими мегаполисами.

Одной из лучших картин берлинского конкурса в этом году, не только украшающей, но и легитимирующей его как конкурс значимого фестиваля, стал фильм Boyhood американской независимой Ричарда Линклейтера. Название принято переводить как «Мальчишество», но более точным вариантом будет «Отрочество» - или даже «Детство, отрочество, юность». Техасский кинороман о взрослении нескольких детей и старении их родителей автор снимал явно не без оглядки на большой литературный формат имени великого русского писателя Толстого - незначительные и мелкие, казалось бы, события вроде первого похода в боулинг или развода мамы с пьющим отчимом складываются в мозаичное панно, которое и принято называть жизнью, скучна она или полна приключений. Осознание этого у взрослеющих вместе с камерой актеров - Линклейтер снимал фильм много лет в режиме реального времени - с каждым эпизодом все четче проявляется в глазах, и это, пожалуй, главное, что призвана дать читателю или зрителю настоящая семейная эпопея.

О той же скоротечности жизни говорит и главный из показанных в Берлине в этом году фильмов - естественно, вне конкурса. «Желаю вам пятидесяти семи минут отличной медитации», - сказал сотрудник фестиваля, представляя зрителям фильм модного формата mid-length от официально признанного гения наших дней Цай Мин Ляня. Картина «Путешествие на Запад» длится без малого час, при этом состоит из немногих кадров, каждый из которых, впрочем, отпечатается в голове навсегда. Безмолвный буддийский монах (его играет постоянный артист Цая Ли Кан Шен) пересекает суетливый французский городок будто бы в режиме slow motion - каждый его шаг замедлен в десятки раз, и ни вопросы окружающих, ни брызги волн, ни крики чаек не способны сбить с толку. В одном из последних кадров мы видим, как у монаха появляется последователь - точно повторяя все его движения, за ним плывет легендарный француз - актер Дени Лаван. Таким же ледоколом истинный гений Цай рассекает волны наносного социального пафоса Берлинале, оставляя публику наедине с катарсисом, которого она не заказывала и не оплачивала.

Берлин