Горшки вместо музыки

Можно подумать, что выставка «Древний Китай: ритуал и музыка. Бронза и лаки из собрания Музея провинции Хубэй» доставлена к нам не для знакомства с неизвестной культурой, а для понимания ее абсолютной непостижимости. Более ста привезенных предметов - действительно древности. Их сделали во время правления династий Шан (1600-1050 до н. э.) и Чжоу (1050-258 до н. э.), а в наше время выкопали из земли во время археологических изысканий - поясняют зрителю надписи на стенах.

Нетренированный глаз с трудом видит разницу между вещами с тысячелетней разницей в возрасте, да и разрыв в датировке в пять веков для китайских выставок - обычное дело. Написано, что бронзовый сосуд типа ли создан во время династии Шан, а три тысячелетия назад или только два с половиной, не уточняется. Сосуд типа ли - кастрюлька на четырех маленьких ножках с толстыми ляжками - для еды, как и сосуд гуй, напоминающий чашу, или сосуд доу на высокой ножке. У сосудов для вина и воды свои формы и названия: сян цзунь (в форме слона), пань (миска с ручкой), чжи (бомбошка). Количество новых слов на выставке значительно превышает количество экспонатов.

Есть среди них совершенно прекрасные, в основном поздние, относящиеся к концу династии Чжоу. Но и они довольно странные. На самом почетном месте в нише Белого зала стоит изящнейшее бронзовое существо - журавль с рогами оленя, выкопанный из гробницы правителя И. Отлитая то ли за шесть, то ли за три века до рождества Христова рогатая длинношеяя птица могла бы украсить любую экспозицию модернистской скульптуры. Ее ровесница - лаковая фигура оленя с натуральными рогами - трогательно напоминает мещанскую настольную пластику. Только вот рога из оленьего рога не оттуда. Среди архаики выделяется зооморфная маска, напоминающая нечто знакомое - египетскую собаку и древнегреческого быка разом. Но это, кажется, единственная вещь, доказывающая близость древних культур.

Обособленно от сосудов стоят два комплекта воинских доспехов, написано, что они из кожи и шелка, но, пролежав в земле веков двадцать пять, стали больше похожи на ветошь, скрепленную красной нитью.

Как следует из названия, основная тема выставки - музыкальная. В подтверждение в зале звучат райские звуки - нежнейшая китайская музыка, а при входе стоит главный экспонат: фигурная стойка с литофонами - настроенными каменными пластинами (бяньцин) разной величины. Она сохранилась, как и чудо-журавль, в гробнице правителя И. Знатность его подтверждалась и набором музыкальных инструментов в захоронении - 125 предметов. Главную ценность среди них - колокольню из 65 колоколов-бяньчжун, имеющих диапазон в пять октав, - естественно, не привезли, поскольку весит она четыре с половиной тонны. Зато привезли невзрачную подставку для барабана. А эффектная подставка для барабана - красно-черная лаковая в виде фантастических птиц - стоит на парадной лестнице, но она только современная копия.

Честно сказать, рядовому зрителю, пусть и музейному завсегдатаю, китайские древности мало понятны, в отличие от тех же египетских фантазию не будоражат. И это исключительно от его, зрителя, малой образованности. Китайские выставки у нас редки, и каждый раз перед ними робеешь, стесняешься своей неосведомленности. Вот и на этот раз трудно понять, насколько значительны для китайской культуры археологические находки, хранящиеся в Музее провинции Хубэй. Но и составители выставки могли бы привезти побольше музыкальных инструментов, чтобы как-то оправдать тему и название.

В общем, здесь приходится больше читать, чем смотреть. Например, чрезвычайно интересно объяснение, что значила музыка не только в философии и космогонии древних китайцев, но и в государственном устройстве. В эпоху Чжоу была даже должность Великого министра музыки. Ему полагалось следить за музыкальным сопровождением всех государственных ритуалов. Но почитать можно и дома.

До 10 апреля