Антикоррупционная политика: Почему российские компании готовы нарушать закон

Хочу подчеркнуть: компании, которые получили нашу анкету, не такие гиганты, как «Газпром» и «Роснефть», но все-таки и не такие малые, чтобы не найти ресурсы для комплаенс-практик. Ведь необходимость оценивать коррупционные риски не зависит от размера, масштаба деятельности или сложности структуры компании. Малый и средний бизнес сталкиваются с такими же негативными последствиями рисков, что и крупные компании. Они могут даже чаще встречаться с коррупцией - например, в форме вымогательства со стороны деловых партнеров или публичных должностных лиц.

Запустив в ноябре 2013 г. проект по мониторингу комплаенс-практик представителей российского бизнеса, мы выслали отобранным компаниям анкету с просьбой оценить себя и заполнить анкету, посвященную вопросам организации комплаенс-практики в организации. Термин «комплаенс» (complience) описывает соответствие деятельности коммерческих организаций действующему законодательству - и не в последнюю очередь антикоррупционным нормам. Российские компании по закону обязаны предупреждать коррупцию, в том числе принимать кодексы этики, предотвращать конфликты интересов, назначать ответственных за антикоррупционные меры и т. п.

Компании для исследования отобраны из рейтинга крупнейших частных компаний 2013 г., составленного журналом Forbes. В выборке представлены компании наиболее распространенных в России организационно-правовых форм: 30 акционерных обществ (из них 20 ОАО и 10 ЗАО), а также 20 обществ с ограниченной ответственностью. Предпочтение отдавалось средним компаниям.

На просьбу ответили всего 2% организаций.

Справедливо, что для оценки рисков у малого и среднего бизнеса меньше человеческих и финансовых ресурсов. Однако справедливо и то, что у них меньше сотрудников и проще структура, что облегчает выявление рисков посредством прямых опросов по сравнению с крупными компаниями.

Теперь вопрос: заинтересован ли бизнес в России в противодействии коррупции или готов, как отмечают многие исследователи, для облегчения своей деятельности иногда нарушать закон?

Когда мы говорим о высокой коррупции в госорганах, мы забываем, что другой стороной в коррупционных сделках выступают предприниматели. И конечное бремя откатов ложится на потребителя - ведь цена за любой продукт содержит коррупционную составляющую и другие незаконные выплаты, которые делались при производстве и доставке продукта конечному потребителю. Потребители - это мы, и мы имеем право требовать отчетности и прозрачности ценообразования.

За рубежом действуют жесткие законы в отношении коммерческих компаний, санкции за нарушение которых могут привести компании к банкротству. Например, в США за нарушение закона США 1977 г. «О борьбе с коррупцией во внешнеэкономической деятельности» (FCPA) в 2008 г. на компанию «Сименс» (Германия) были наложены штрафы в размере $800 млн. В 2010 г. к ответственности привлекались компании БАЕ (Великобритания) - $400 млн; «Снампрогетти»/«Ени» (Нидерланды/Италия) - $365 млн; «Технип» (Франция) - $338 млн; «Даймлер» (Германия) 2010 г. - $185 млн и др. При этом, как видно, данный закон (а также закон Сарбейнса - Оксли 2002 г. (US Sarbanes - Oxley Act) распространяется также и на неамериканские компании, которые либо имеют представительство в США, либо имеют контрагентов в этой стране. В Великобритании в 2010 г. приняли похожий на американский закон о взяточничестве 2010 г. (Bribery Act), устанавливающий не менее строгие санкции.

В России же, наоборот, скорее будут штрафовать за нарушение пожарной, санитарной или еще какой-нибудь безопасности, нежели устанавливать жесткие правила, стимулирующие предпринимателей вести бизнес более прозрачно и честно. Вместе с тем правоотношения между надзирателями и бизнесменами (например, между пожарной инспекцией и какой-нибудь фирмой) сами по себе являются коррупциоемкими и порождают частые злоупотребления должностными полномочиями.

С другой стороны, как показывает первичный анализ сайтов российских компаний, в большинстве случаев у них отсутствуют кодексы корпоративной этики и не декларируется политика абсолютной нетерпимости к коррупции. Напротив, взаимоотношения между местными властями и организациями нередко оформляются через программы благотворительности («мы строим детскую площадку, взамен нам снижают стоимость годовой арендной платы»), многие члены наблюдательных советов или руководства компаний (или их близкие родственники) являются представителями законодательных собраний, что неминуемо приводит к конфликту интересов.

Напомню, что «Газпром» озаботился принятием корпоративного кодекса этики только после того, как в июле 2012 г. Transparency International в своем докладе «Прозрачность в корпоративной сфере: Оценка самых крупных мировых компаний» поставила «Газпром» вместе с двумя китайскими банками на последнюю строчку по антикоррупционной политике с показателем 0%. Поэтому понятны инертность и нежелание менее крупных коммерческих компаний принимать антикоррупционные программы.

Однако в свете меняющейся обстановки в РФ, при отсутствии ведущего медиатора по экономическим спорам - ВАС РФ (в конечном счете и законодателя в этой сфере), при ужесточении налоговой политики и др. компании, у которых нашли нарушения, могут столкнуться с тем фактом, что чемоданы взяток, которые они носили до этого, придется поменять на продуктовые передачи в сизо, которые будут носить уже им.