Новый дизайн Египта

Последнее время имя Петера Штайна связывается с классицирующей тенденцией. В Зальцбурге он поставил «Дон Карлоса», ни в чем не отступив от ремарок либретто, а теперь в Москве - следующую оперу Верди, «Аида», тоже абсолютно лояльную к оригиналу. Запросы европейской оперной публики становятся консервативнее, а у нас есть и дополнительные причины побаиваться радикализма: скандалы слишком легко выходят за рамки художественных дискуссий.

Режиссер успел объяснить, что его «Аида» будет не помпезными картинами на фоне пирамид, а камерной историей одного мужчины и двух женщин. История действительно рассказана без упущений, но ведь от ритуалов и шествий тоже никуда не денешься, и придуманы они, хоть и в отсутствие живых слонов и верблюдов, со знанием меры и вкуса.

Сценограф Фердинанд Вегербауэр изобразил не столько египетскую древность, сколько ее современный дизайнерский вариант. Архитектурные мотивы на месте, но фактуры священных стен больше напоминают о лофтах, кульминационная сцена суда подана с лестничной клетки, по которой мечется примодненная Амнерис, в храме Изиды или покоях принцессы сцену украшают экспонаты вроде золотого алтаря или изящной скамейки, а могилой героев в финале становится бункер в служебной части Пушкинского музея, если бы его спроектировал Норман Форстер. Костюмы Наны Чекки как нельзя лучше вписываются в общую картинку, освещенную Иоахимом Бартом, а живописно расположенные вокруг персонажей безмолвные фигуры вдруг оказываются группой танцующих, когда приходит время исполнить один из танцев, поставленных хореографом Лией Тсолаки. Немного жаль, что купирован балет на площади, зато прекрасно организовано шествие победителей, когда оркестр настоящих трубачей появляется на сцене группами в точном соответствии с музыкой.

Обычно ваш рецензент описывает премьеры, но в данном случае он пришел на генеральную репетицию, на которой музыкальная часть еще отставала от сценической. Феликс Коробов дирижировал утрированно артистично, не приказав артистам досконально следить за его рукой. В медленных эпизодах можно было насладиться даже и тонкостями, но в быстрых и особенно там, где темп менялся, ансамблевое согласие грозило обрушиться в воды Нила. Если на премьере все сложится удачнее, то из Анны Нечаевой получится пылкая, чувственная Аида, ее достойной соперницей окажется Лариса Андреева в роли Амнерис (может быть, режиссер все-таки разрешит принцессе сохранить достоинство и не толкать рабыню ногами), Нажмиддин Мавлянов вытянет партию Радамеса без торопливости и излишнего mezzo voce, ну а восходящее дарование Антон Зараев в партии эфиопского царя Амонастро и так уже божественно поет отдельные фразы. Тогда спектакль обопрется на могучий бас Дмитрия Ульянова (Рамфис) и актерскую харизму Романа Улыбина (Царь Египта), и мы получим вполне капитальную «Аиду», которой на сегодняшний день нет более ни в одном из московских оперных театров.