Познается в сравнении: Создание новой политической реальности

Вслед за канцлером Германии Ангелой Меркель госсекретарь США Джон Керри заговорил об особом мире Путина. «Можно почти осязаемо почувствовать, как он создает собственную реальность, собственный мир, отрешенный от того, что реально там, «на земле», для всех этих людей, в том числе и для людей его собственной страны», - сказал Керри в недавнем интервью газете Wall Street Journal. Политики действительно часто конструируют реальность, создавая измененный мир для жителей своей страны. Это особенно характерно для несвободных стран, где власть контролирует средства массовой информации.

Механизмом конструирования политической реальности является прежде всего язык, ведь люди осознают реальность преимущественно через речь, которая сама по себе является системой символов. И хотя окружающая реальность материальна, мы воспринимаем ее с помощью социальных конструктов путем вербального взаимодействия с другими людьми. Нам трудно помыслить о том, для чего не существует слова. Или, наоборот, новое слово добавляет к нашему мысленному мирку новый кусочек реальности. По замечанию Джорджа Оруэлла, «если мысли развращают язык, язык также может развращать мысли».

В романе «1984» Оруэлл отлично описал этот феномен с помощью новояза - специально созданного партией языка тоталитарного общества, в котором многие слова утрачивают изначальный смысл или получают дополнительное противоположное значение («Война - это мир»). В эссе «О новоязе» Оруэлл описал правила его построения. Новояз, служащий задаче искоренить оппозиционный образ мышления («мыслепреступления»), основан на исключении «неправильных» слов или выражений: понятий свободы, революции, сексуальных отношений и т. д.; это «единственный на свете язык, чей словарь с каждым годом сокращается». Так, даже если у людей были мысли, связанные с запретными понятиями, у них отсутствуют слова для выражения этих мыслей.

С другой стороны, в новояз вводятся и новые слова для формирования нужных установок среди населения. В частности, в новоязе распространены сложносокращенные слова, сводящие сложные словосочетания к 1-2 слогам: «министерство правды» - «миниправ», «отдел литературы» - «лито» и проч. Новые слова делают речь отрывистой и монотонной, отделяя ее от сознания слушателя и говорящего. Плюс к этому сокращения затеняют исходный смысл слов, облегчая придание им нужного идеологического содержания. Моделью для новояза Оруэллу служили документы режимов Третьего рейха и сталинского СССР, где подобная практика изменения языка использовалась широко.

Манипулирование словами

Текущий российский режим возвращается к исторической практике СССР. Законы, аналогичные запрету на пропаганду фашизма или на отрицание победы СССР в ВОВ, ограничивают свободу слова и мысли. Уничтожаются и подменяются слова и понятия. Так, по замечанию Михаила Ходорковского, на фоне конфликта с Украиной российская пропаганда подменила нейтрально окрашенное слово «украинцы» на «бандеровцев» и «фашистов», носящих четкий негативный оттенок. Характерна также отсылка к российским культурным символам: в российском обществе, единственным объединяющим символом которого до сих пор служит победа во Второй мировой войне, любая отсылка к фашистам призвана мобилизовать патриотические настроения.

Еще более любопытна тенденция создания или воссоздания новых слов в российском речевом обороте. Примером служит слово «Новороссия». Владимир Путин во время «прямой линии» 17 апреля заявил, что юго-восток Украины - это Новороссия (Харьков, Луганск, Донецк, Херсон, Николаев, Одесса), территории, не входившие в состав Украины в царские времена. Но, как подчеркивает Андрей Илларионов, это утверждение исторически ошибочно. Административно-территориальные единицы с использованием названия «Новороссия» в общей сложности существовали в российской истории всего только 24 года (1765-1783 гг. и 1796-1802 гг.), а современная Харьковская область и север Луганской области, например, вообще никогда ни к какой Новороссии не относились. Да и утверждение, что эти территории не входили в состав Украины, неверно, поскольку самой Украины в Российской империи не существовало (существовали лишь разные губернии Российской империи).

Но с точки зрения языка важнее даже не подмена исторических фактов, а фактическое воскрешение исторического топонима, который давно и полностью вышел из употребления. В полнотекстовой базе данных российских периодических изданий East View начиная с 1912 г. и вплоть до марта 2014 г. термин «Новороссия» встречается только несколько раз в год преимущественно в научно-исторических статьях (что фактически означает его отсутствие в повседневной речи). Напротив, с марта 2014 г. частота употребления термина подпрыгивает до нескольких десятков в день. В повседневную российскую речь термин вернулся благодаря сепаратистам украинского юго-востока, которым, в свою очередь, он был подсказан кремлевскими аналитиками. Так, по признанию Егора Кваснюка, одного из активистов пророссийских сепаратистов в Одессе, еще в сентябре 2013 г. Александр Дугин на встрече в Москве предложил им создать суверенную республику Новороссию (Nemtsova A. Who Will Be the President of Novorossiya? Foreign Policy).

Сам по себе метод внедрения новых терминов далеко не нов. Так, Слободан Милошевич во время югославской войны также называл все оккупированные территории по-своему, часто изобретая новые названия и подчеркивая их связь с Сербией. Например, в современной Хорватии была провозглашена Республика Сербская Краина (слово «краина» было и до того, но добавилось прилагательное «сербская»), а часть современной Боснии Милошевич назвал Республикой Сербской.

Манипулирование историей

Однако российским пропагандистам следует отдать должное в удачном выборе слова: «Новороссия» конструирует политическую реальность в нужном направлении, превращая юго-восток Украины просто в один из исторических регионов России. Практика замены старых слов или использования эвфемизмов была также популярна и в гитлеровской Германии. Так, в частности, перед германскими археологами и историками ставилась задача найти свидетельства проживания древнегерманских племен на территории современной Восточной Европы с целью оправдания политических претензий партии на территории восточноевропейских стран. В 1935 г. были даже внесены изменения в историческую хронологию: бронзовый и доримский железный периоды были переименованы в «ранний германский период», римский железный век - в «апогей германского периода», великое переселение народов - в «поздний германский период» (Arnold B. The Past As Propaganda: Totalitarian Archaeology In Nazi Germany, 1990).

Как пишет Ханна Арендт, нацисты поняли, что, если изменить слова, используемые для обозначения определенной реальности, можно замаскировать и саму истину. Например, отправка в газовые камеры называлась «предоставлением милосердной смерти», а план уничтожения евреев - «окончательным решением» (Arendt H. Ideology and Propaganda. Лекция, прочитанная в Университете Нотр-Дам, 1950). По мысли Арендт, с помощью манипуляции речевыми оборотами и словами нацисты сумели сформировать боевой дух германцев и подготовить их к войне. Сам военный слоган провозглашал «битву судьбы за народ Германии» - получалось, что (1) война не была войной, (2) война была судьбой, (3) война была вопросом жизни и смерти для германцев. Гитлеровский режим настолько серьезно подходил к конструированию новой реальности, что все социальные науки служили этой цели. Аналогичным образом сегодня в России используется и концепция русского мира: внешне мирная идея защиты граждан, говорящих на русском языке, на практике означает войну с Украиной. Прямо по Оруэллу: «Война - это мир».

Итак, некоторое сходство в пропагандистских стратегиях разных политических систем есть. Часть аналитиков подчеркивают близость ранних текстов Александра Дугина (одного из разработчиков концепции Новороссии) к идеям, терминологии и стилистике официальной пропаганды 1930-х гг. в Германии (Умланд А. Постсоветские правоэкстремистские контрэлиты и их влияние в современной России. Журнал «Неприкосновенный запас» № 1 (57), 2008 г.; Шеховцов А. Палингенетический проект неоевразийства: идеи Возрождения в мировоззрении Александра Дугина. Форум новейшей восточноевропейской истории и культуры, 2 (2009), С. 105-126). Остается лишь догадываться, этим ли объясняется сходство пропагандистских практик, используемых двумя режимами.