Сложносочиненное время

Спектакль продолжает идею работающей сейчас на Таганке Группы юбилейного года - увидеть историю шире, чем учебник.

Группа юбилейного года отменила иерархию в 50-летней истории Таганки: зрители и работники театра стали персонажами проекта наравне с большими художниками. Премьера Дмитрия Волкострелова, создателя и идеолога группы, отменила иерархию в образе времени, которое сформировало этот театр. Вызывающее название «1968. Новый мир» отсылает и к важнейшему советскому журналу 60-х - там режиссер искал документальные материалы к спектаклю, и к потрясениям 68-го: полярные знаки нового мира - студенческая революция в Париже и советские танки в Праге. Тем не менее глобальные социально-политические темы возникают далеко не сразу: среду, в которой созревало послевоенное поколение, определяли не только они.

Части спектакля пронумерованы не по порядку, а по цифрам даты: один, девять, шесть, восемь, снова шестьдесят восемь и эпилог. Первая - это быт: мода и ежедневные занятия. Спектакль начинается с повседневного шума: молодые актеры Таганки режут салат и печатают на машинке. У художника по костюмам Алексея Лобанова был свой документальный материал - выкройки из журналов за 68-й год: то, что носят актеры, - это историческая реконструкция, а не стилизованный театральный костюм (кланяться выходят уже в современный одежде). Затем - «девятая часть, в которой говорят о любви» (по порядку, конечно, вторая) - зарисовка на тему фильма «Любить...» того же 68-го года. Здесь мы слышим голоса людей 60-х: авторы картины спрашивали случайных прохожих: «Что значит любить?» - и вмонтировали эту анкету в фильм. И только в «шестой» (соответственно, третьей) части артисты озвучивают материалы журнала «Новый мир» - литературные рецензии и политические очерки.

В Театре на Таганке Волкострелов впервые вышел на большую сцену. Конечно, это признак нового театрального мышления - когда режиссер делает имя без единого спектакля «большой формы». Он работал не только на камерных площадках и в «блэкбоксах», но и в музее, клубе, кофейне, Доме ветеранов сцены и даже в подвале башни «Федерация». Однако его редкие выходы на подмостки (пускай даже на малую сцену) - тоже каждый раз определенный жест. В театре обычно как? Играть в гараже - «решение», на сцене - нет. Это пространство нейтральное. Но не для Волкострелова: его «Новый мир» - тот же театральный site speciefic. Больше нигде его играть нельзя, Таганка как символ 60-х - его естественная сценография.

Вместе с Ксенией Перетрухиной, своим постоянным соавтором-художником, Волкострелов меняет архитектуру театра: они отрезают почти всю площадку, поставив на просцениуме четвертую стену - из таких же лакированных досок, которыми отделаны остальные три. Декорация имитирует зал - и зал тем самым видится продолжением декорации: здесь интерьер Таганки - такой же «документальный материал», как и журналы с кинолентами.

Была и другая задача: чтобы публика ощущала себя - буквально - в пространстве спектакля. Творческое соучастие зрителя - обязательное условие спектаклей Волкострелова. В «Новом мире» даже есть аттракцион театральной демократии: разойтись ли сейчас или смотреть эпилог - зал решает голосованием. Этим сотрудничество не ограничено: публика активна в течение всего спектакля. Так, его саундтрек существует только в воображении зрителя: западные хиты 68-го - The Beatles, Rolling Stones и Doors - звучат согласно титру «так тихо, что мы их не слышим» (можно восстановить песню по памяти - слова написаны на экране ).

Режиссеру достаточно назвать тему, отослать к уже известному. В «восьмой» (четвертой) части таким «тэгом» становится демонстрация против ввода в Прагу советских войск. Выступления в суде ее участников накладываются друг на друга - артисты повторяют их полушепотом и все сразу, а на экране буквенная рябь. Разобрать ничего нельзя - это всего лишь напоминание о факте политических процессов.

Деликатная режиссура Волкострелова во всем рассчитывает на зрителя - он избегает не только грубых приемов, но и слишком заметных смысловых акцентов. «Новый мир» - полифоническая картина времени: здесь и главный журнал идеалистов-шестидесятников, и молодые социалисты, сочувствующие новым левым во Франции, и, с другой стороны, цензура, военная агрессия и повсеместное нарушение прав человека. «Новый мир» не транслирует никакого определенного взгляда на 60-е - Волкострелов создает поле возможных смыслов, предоставляя зрителю ориентироваться в них самому.