Стратегия: Куда расти и как заработать

Участники дискуссии о стратегиях телекоммуникационных компаний обсуждали проблемы развития и традиционных, и новых сервисов. Идет поиск инвестиций, в том числе за счет оптимизации деятельности и партнерских проектов с коллегами-конкурентами и на смежных рынках. Не забыли и о проблемах регулирования телекома

Оксана Деревянко, модератор, руководитель департамента бизнес-программ телеканала Russia Today: Каковы сейчас основные риски для телекоммуникационных компаний?

Артем Кудрявцев, президент ТТК: Во-первых, надо понимать, на какой стадии жизненного цикла находится отрасль - в частности, мобильная ее часть, потому что она котируется на бирже (кроме «Ростелекома», все компании мобильной связи). Сегмент этот уже прошел стадию начального, активного роста и вышел на некоторую территорию насыщения. И взрывного роста уже, наверное, никто не ждет. Также никто не ждет резкого падения выручки, доходности у мобильной связи, потому что сегмент все-таки нацелен на население. Это сегмент, который неэластично реагирует на экономическую ситуацию: спрос на услугу будет и потребность в ней большая, поэтому резких колебаний вниз или вверх никто не ожидает.

Что касается других подсегментов рынка связи, там ситуация иная. Компании фиксированной связи в Европе котируются с большими мультипликаторами (в частности, EBITDA), чем мобильной связи. В России [для компаний мобильной связи] это 4-5, в Европе, наверное, 4-5-6.

Михаил Слободин, генеральный директор «Вымпелкома»: 5-6.

Артем Кудрявцев: Да. А вот фиксированные операторы, кабельные операторы котируются до показателей 8-9-10. Причины тут, мне кажется, две. Во-первых, всем надоело, что мобильные операторы каждые несколько лет опять просят CAPEX на новые сети: то 2G построили, не успели окупить, то 3G построили - не успели... Сейчас уже 4G строят и ждут, что надо 5G. Я как инвестор сейчас излагаю. Мне как инвестору в этот сегмент было бы непонятно, зачем это постоянное технологическое обновление.

Михаил Слободин: Если регулятор скажет, что 4G не нужно, будем как-то выполнять требования законодательства, но этого же не происходит. В принципе, действительно клиент требует новых скоростей, и это нормально.

Артем Кудрявцев: Вендоры делают новое оборудование - соответственно, дают возможность для нового капекса, а инвесторы ждут наконец-то дивидендов, а дивидендов нет, потому что надо строить все эти 4G, 5G, и дальше это будет, видимо, продолжаться интенсивнее, потому что даже 4G с фиксированными сетями конкурировать реально по скорости пока не могут. А вот фиксированные сети мы один раз построили - лимит там где-то 100 Мбит на абонента, - и он будет еще выбираться, этот лимит, лет на 10 вперед. Сделали один раз капекс, и дальше уже не нужно постоянного переобновления. Наверное, поэтому и коэффициенты на фондовом рынке у этих компаний больше.

Игорь Цуканов, модератор, заместитель главного редактора газеты «Ведомости»: Я думаю, что сейчас инвесторов наверняка нервируют какие-то вещи извне отрасли: макроэкономические риски плюс риски политические. Есть, например, такая вещь, как ослабление рубля, есть такая вещь (уж не знаю, насколько серьезно к ней нужно относиться), как несколько инициатив об ограничении использования телекоммуникационного оборудования, произведенного вне России (как будто бы есть то, которое в России произведено), и ряд других вещей, зачастую популистских, но с которыми вы все живете и имеете дело, - вот что из этого создает больше всего проблем? И, кстати, о чем вас инвесторы спрашивают?

Михаил Слободин: Если смотреть по отношению к «Вымпелкому» и рынку мобильной связи, главный, с моей точки зрения, риск - это, безусловно, наши коллеги из Tele2 [которые выходят в Москву], в отношении Москвы это, безусловно, один из серьезных фокусов внимания, хотя у них, конечно, своя ниша. Мы можем в этом не признаваться, но в целом это действительно так. Каждая из наших компаний (я имею в виду «большую тройку») в отдельных регионах это уже прошла. Но мы, глядя на Tele2, конечно, надеемся, что они будут разумно подходить к возврату на вложенный капитал.

Что касается рубля... Чуть больше 40% из общего капекса - это залинкованные к доллару, к евро расходы. И, конечно, это нас беспокоит. Но пока это не носит фундаментального критического характера. А с учетом того, что мы страдаем примерно одинаково, то, честно говоря, ситуация с рынком - она всех приземлит. Относительно запрета иностранного оборудования: пока мы без него оказывать качественные услуги и развиваться не можем.

Майкл Тач, президент ГК «Связной»: Я, пожалуй, немного подключусь к дискуссии. Мы не публичная компания, и вопрос инвестиционной привлекательности для нас, наверное, второстепенный. Но тем не менее если говорить про рубль [курс], то он влияет на экономику в целом, влияет и на потребление, и на потребительскую уверенность. А если смотреть на оборудование, конечно же, это на 100% импортируемое оборудование из разных стран (в основном из Китая), которое привязано все-таки к доллару. И потенциально мы можем увидеть увеличение стоимости этого оборудования и, стало быть, замедление спроса. Хотя три месяца, когда мы видели основное ослабление рубля, это даже позитивно повлияло на наши показатели, потому что по некоторым телефонам серый рынок довольно сильно снизился. Многие производители решили поддерживать спрос и не увеличивать цены. Например, iPhone в России самый дешевый в Европе. Поэтому, я думаю, мы, наоборот, будем теперь продавать в Европу телефоны.

Андрей Дубовсков, президент МТС: Первый вопрос был, какие мы видим самые большие риски для оператора, и второй вопрос - что вам говорят аналитики, поскольку мы на переднем крае общения с ними, с инвесторами - что их-то волнует у нас? Ну и там была парочка подвопросов - про иностранное оборудование и т. д. Нас волнует очень простая вещь. Нас волнуют недостаточные темпы роста российской экономики. Все остальное - это просто такой describing того, о чем я говорю. Всякие локальные проблемы - «ах, этот оператор вышел в Москву, ах, этот оператор фиксирован, ах, этот то, ах, этот се» - это просто счастье, это жизнь, и этому надо радоваться. Еще раз: волнуют недостаточно высокие темпы роста российской экономики, а вполне возможно, и некоторые стагнационные вводные, особенно в текущем году. Потому что мы плоть от плоти нашей экономики, мы не зависим от каких-то глобальных вещей, которые являются комплиментарной составляющей темпа роста ВВП. Мы зависим конкретно от того, сколько денег в кармане у каждого человека.

Нас спрашивают о рубле, о страновых рисках, о четвертом федеральном операторе, об инвестициях, об изменении в дивидендной политике. Но мы, к сожалению, очень мало дискутируем и имеем какое-то поле для общения именно в том, о чем я говорю: о больших экономических проблемах. А локально мне иногда телекомы напоминают такую лошадь, где сидит кучер-регулятор, и, с одной стороны, тебя кнутом погоняют: «Ты беги быстрее, используя российское оборудование» и т. д., а с другой - взнуздывают и говорят: «А ты введи MNP». А ты отвечаешь: «Так российского оборудования нет, мы все равно заплатим иностранцам». - «Но как-то его все равно введи!» На конкретном примере я сейчас вам попытался проиллюстрировать эту парадигму лошади и кучера. Это, конечно, локальный пример, но многое объясняет.

Оксана Деревянко: Спасибо большое за несколько философский ответ, который заставляет задуматься. Давайте поговорим о том, какова же должна быть стратегия телекоммуникационной компании в сложившихся условиях.

Джери Калмис, заместитель генерального директора Tele2: Здесь говорилось по поводу того, что нам нужно постоянно инвестировать, чтобы удовлетворять растущие потребности клиентов, поэтому наш бизнес не очень выгоден. Действительно, один из стратегических нюансов нашей отрасли в том, что в конце концов мы все станем какой-то простой трубой для передачи трафика и рост выручки будет зависеть только от объемов подключения и потребления - и это неинтересный бизнес. Плюс в последние 10 лет маржинальность фиксированной и мобильной связи, если мы возьмем их вместе, падает, хотя и достаточно медленно <...> Мы видим, как наши конкуренты движутся на параллельные рынки - предлагают финансовые услуги и другие новые для себя сервисы. И я думаю, что связано это в том числе с тем, что тогда легче управлять рисками.

Еще отметил бы относительно рисков в целом по отрасли: мы помним, что она управляется регулятором. И, конечно, всегда есть риск, например, что будет принято решение, которое сильно ухудшит рыночную капитализацию игроков. Но в России, я считаю, сейчас, наоборот, хорошее «регуляторское время». Например, MNP стимулирует конкуренцию и помогает тому, чтобы на рынке становилось больше инноваций, больше сервисов предлагалось. Если мы вводим технологическую нейтральность, то возможно сделать более дешевый доступ в интернет.

Оксана Деревянко: Опять-таки большая скорость, больший объем - это дополнительные инвестиции, и от этого никуда не деться.

Джери Калмис: Да, инвестиции. Но это дорога нашего века.

Артем Кудрявцев: Да, поэтому здесь возникает вопрос о регулировании и вопрос совместного использования. То есть не нужно 25 одинаковых...

Джери Калмис: ...не нужно 25 одинаковых башен и т. д., я согласен.

Артем Кудрявцев: Ну да, есть какие-то некритические элементы сети, которые вполне можно делать совместно. Компании начинают двигаться в этом направлении. Но, мне кажется, здесь, опять же с точки зрения инвестиционной привлекательности, один из потенциалов - это большее совместное использование частот (что относится к регулятору) и каких-то некритических элементов сети. Но есть вещи, которые обеспечивают конкурентное преимущество компаний, т. е. невозможно абсолютно все эксплуатировать совместно <...>

Игорь Цуканов: Я хотел бы, если можно, немножко перевести нашу дискуссию в плоскость неких точек роста, коль скоро мы говорим о том, что отрасль замедляет динамику развития. Операторы ведь уже не первый год говорят о приоритетном развитии data-трафика, мобильного интернет-доступа. Сначала это были сети 3G, а теперь это еще и сети 4G. Если бы не мобильный интернет, может быть, рост уже и вообще сошел бы на нет. Но вместе с тем есть ощущение, что вклад мобильного интернета в выручку немного скромнее, чем то, на что изначально ориентировались компании. Я хотел бы в связи с этим задать вот какой вопрос: где вообще находится потолок роста доходов от мобильного data-трафика? Трафик в сетях растет в разы ежегодно. А выручка - нет. И поэтому не выглядит ли ситуация так, что просто нет возможности монетизировать рост трафика?

Андрей Дубовсков: Темп роста трафика и объемов потребления безграничен, он не остановится никогда. Когда-то вам достаточно было услышать голос человека в трубке, потом вы захотели с ним переписываться, у вас появилась возможность переписываться с ним короткими сообщениями, потом у вас появилась возможность переписываться длинными, сейчас у вас уже есть возможность видеть человека, с которым вы разговариваете, потом вы захотите ощущать его, возможно, даже как-то тактильно, вы захотите, возможно, видеть 3D-модель человека перед собой в разговоре... Все это будет делаться, безусловно, через естественную среду обитания человека, через эфир. Рано или поздно трансформация технологий приведет нас к тому, что через эфир будут передаваться объемы, о которых мы даже не можем сейчас мечтать. Но что касается денег абонентов - готовы платить, не готовы платить, - let's come back to мой предыдущий топик. Нас больше всего волнуют недостаточные темпы роста экономики - российской, в частности. Какая разница, готов абонент платить или не готов? Важно, сколько у него денег в кармане.

Михаил Слободин: <...> Наши технологии и возможности загрузки большего количества данных определяются скорее тем, как мы конкурируем друг с другом. И здесь, мне кажется, предела платежеспособного спроса мы не чувствуем, хотя я абсолютно согласен с Андреем, что во многом чувствительность людей к потреблению чего-то большего и большей платы за что-то - она, конечно, будет определяться тем, сколько вообще денег в кошельке. Хотя, безусловно, если говорить о мобильной связи, да уже и о data - попробуйте у вас у каждого забрать возможность доступа в интернет. Это же просто невозможно - это как электрическая энергия. При этом сейчас [отключение] доступа к социальным сетям и иже с ними, в принципе, вызывает гораздо больший стресс, чем отключение электроэнергии (во всяком случае, в Москве и ближнем Подмосковье) <...> И скорее стоимость data будет определяться фактически конкуренцией, которая станет складываться, и балансом инвестиционных потребностей.

Артем Кудрявцев: Для нас принципиальный момент - рост объема трафика, потому что мы держим большую магистраль и постоянно надо ее умощнять. В прошлом году увеличили до технологии 100 гигов, подняли сеть уже и до 9 террабит. Она очень интенсивно заполняется, конца и края этому не видно. Есть ли все-таки потолок роста потребления трафика или его нет - вопрос действительно непростой. Мне все же кажется, какой-то потолок должен быть. Например, на одного человека какой-то лимит потребления видеотрафика - он, наверное, существует. При переходе с обычного на HD, на ультра-HD это может увеличиваться, но все-таки не огромными темпами. Да и население у нас не растет. Может быть, лет через 10, когда проникновение будет процентов 80 и проникновение с конечными линками на уровне 10 мегабит на каждого абонента - тогда мы дойдем до плато потребления трафика и дальше рост будет не такой большой.

Мне кажется, основная интрига пойдет вокруг нашего операторского взаимодействия с владельцами и производителями контента. Вот в этой пищевой цепочке создания ценности между крупными держателями контент-ресурсов и операторами происходит перемещение, распределение стоимости. И оно сейчас происходит от оператора в сторону владельца этого контента, причем мы с вами сами нашими тарифами эту ситуацию создали. Мы создали ситуацию, когда можно сделать интернет-компанию, которая будет массово предоставлять услугу - социальную сеть, какой-то messenger и т. д. - бесплатно для абонента. То есть, сделав небольшие инвестиции, создав оболочку, движок и т. д., можно, не платя оператору связи за эту услугу, распространять. И это мы с вами создали такую ситуацию, когда эти компании, имея очень маленькую выручку, почти нулевую рентабельность и EBITDA, получают огромную капитализацию. Соответственно, этот сегмент привлекает инвестиции, а мы с этого сегмента не можем получить ни копейки денег. И туда смещается инвестиционная привлекательность, туда смещается внимание инвесторов, а мы, предоставив им в какой-то момент в прошлом бесплатный доступ к нашим сетям, развратили их и сделали этот сервис бесплатным для абонентов.

Оксана Деревянко: Артем Владимирович, я правильно поняла, что вы хотите ввести платный доступ со стороны телекоммуникационных компаний, брать деньги с абонента за доступ, например, к тому же Facebook, Twitter?

Артем Кудрявцев: Нет-нет, с абонента не надо ничего брать. Сами Facebook и Twitter должны платить за инфраструктуру, через которую распространяется их сеть или контент.

Оксана Деревянко: Посмотрим, как у вас получится договориться с «В контакте», например...

Артем Кудрявцев: Это из области мечты - договориться с Facebook, чтобы он нам платил. Я более оптимистичен в прогнозах по data. Потому что мы даже представить себе не можем, что будет через два года и как на самом деле смартфон, гибкий и удобный интерфейс, появление надежных, нормально функционирующих высокоскоростных сетей вообще меняют реальность. Если у вас два или три девайса, они генерят уже огромный поток синхронизации со всеми вытекающими отсюда последствиями. Хотя у вас фотографий всего на 1 Гбайт, они уже около 3 Гбайт генерят. Это просто как пример. И история будет развиваться и развиваться. С точки зрения видео, автомобилей, здравоохранения и всех остальных вещей... Вопрос в том для операторов, мне кажется, где есть возможность еще не проспать <...>

Михаил Слободин: С точки зрения голоса и данных: доля голоса еще очень долго будет большой частью доходов, а мы при этом не два, а лет пять будем эволюционировать чисто к датацентрированной модели ценообразования и оферинга (хотя в Москве, я думаю, это произойдет побыстрее, но Москва - не равно России). Однако эта доля голоса - она, в принципе, будет падать. И я, честно говоря, не вижу особых оснований для совокупной выручки и того и другого. Операторы будут находиться под колоссальным давлением борьбы за маржу в том смысле, что инвестиции нужно увеличивать (потому что очень большой спрос предъявляется). Тут вопрос, чтобы нас не «порвало». Тем не менее в телекоме я вижу достаточно много возможностей по оптимизации внутри. И то, к чему нас подталкивает ситуация, - это шеринг (sharing). Я думаю, мы в ближайшее время станем свидетелями глубоких шеринговых проектов, и это сейчас уже на уровне регионов развивается - очень много делается по башням и т. д. Это не становится тотальной историей, но точно люди уже договариваются. И шеринг инфраструктуры, я думаю, будет развиваться: жизнь заставляет, никуда не денешься <...>

Оксана Деревянко: А на что вы делаете не в долгосрочном, а в краткосрочном плане ставку? Какое направление бизнеса получит у вас в ближайшее время наибольшие инвестиции?

Джери Калмис: Для нас это очень просто. Совсем недавно мы завершили сделку с «Ростелекомом» (создано СП «Ростелекома» и Tele2 - ООО «T2 РТК холдинг». - «Ведомости»). Это дало нам возможность развивать существующий бизнес и новый бизнес уже в 60 регионах России. Сначала мы будем направлять инвестиции в те регионы, где мы уже присутствуем, на все новые поколения - на 3G и 4G, чтобы наша клиентская база - около 30 или 40% клиентов - воспользовалась скоростным мобильным интернетом. Во вторую очередь мы, естественно, инвестируем в интеграцию. Это большая компания, которую мы будем интегрировать в течение полутора лет. И это требует еще инвестиций в системы, чтобы наладить все бизнес-процессы в Tele2, чтобы продолжать держать самые низкие для рынка цены. И, в-третьих, это инвестиции в Москву. Это достаточно большой greenfield (молодое предприятие с нуля). Есть еще гринфилды, но Москва, конечно, требует большой части этих инвестиций.

Михаил Слободин: Первое (чтобы быть реалистами): у нас при всей 4G очевидно, что 3G является сейчас подавляющей технологией, которая доступна нашему населению. Поэтому основной фокус, безусловно, - это 3G в регионах, включая и Москву, потому что более 90% девайсов сегодня - это все равно 3G. Эволюция происходит, но она будет происходить не так быстро. Второй фокус - это 4G. В этом году достаточно серьезная интенсивная программа, и она такой скорее всего будет по нарастающей - я имею в виду 2015 и 2016 годы.

Потребление растет, и нужно себя готовить к тому, что data будет расти. Вот три таких ключевых приоритета - по «материальности». Ну и, очевидно, IT. Они на общем фоне смотрятся, наверное, не очень внушительно. Но я считаю, что IT - это фактически ключевой enabler (инструмент) для будущей инфраструктуры, связанной с другой реальностью под названием «датаориентированное предложение для клиента». Сначала это Москва и города-миллионники, потом постепенно и остальные. Эту инфраструктуру нужно готовить заранее.

Андрей Дубовсков: 3G, LTE и в меньшей степени фиксированная связь. Игорь [Семенов] меня поддержит, я думаю, что он тоже видит определенные бенефиты в наличии фиксированной связи, как я понял из его презентации. Но в то же время, как яркий представитель племени инвесторов, он весьма критически относится к сроку возврата вложенных инвестиций в фиксированный бизнес. Плюс, я уже упомянул, у нас множество всяких проектов не корбизнеса, а в первую очередь наш финансовый проект, розница.

Оксана Деревянко: Вот финансовые проекты и розница не звучали...

Артем Кудрявцев: Мы существенно умощнили сети, перешли на новые технологические рельсы по каналам связи по всей стране - от границы с Китаем до наших западных границ. Сейчас мы готовимся к тому, что будет существенный спрос на оптовую емкость, междугородную и с выходом в иностранный сегмент интернета от наших коллег по цеху. Как раз по новым технологиям и тому, что мы сделали: я уверен, что работать по тарифам, которые мы предлагаем, значительно дешевле, чем строить такого рода сети самим и заниматься их умощнением и поддержанием. И вторая тема: мы продолжаем активно инвестировать в фиксированный интернет в средних и малых городах и занимаемся консолидацией той части фиксированного телекомбизнеса, который есть. Порядка 30% проводного домашнего ШПД сейчас не консолидировано. Это совсем мелкие игроки, разбросанные по стране, и здесь есть поле для работы.

Андрей Дубовсков: Можно я добавлю, потому что не прозвучало никаких слов про инвестиции в розницу. У МТС эта проблема уже более или менее решена, а «Вымпелкому» и Tele2 это еще предстоит сделать. Я соглашусь, что одни из крупнейших инвестиций должны быть сделаны именно в базу данных и в знания о клиентах, потому что построить сеть всегда можно, но как ее эффективно использовать дальше? На мой взгляд, будущее общение с клиентом - это не количество физического присутствия, а то, как вы умеете работать со своей базой. Поэтому если (именно как «Связной» говорит) наша фаза активного роста с точки зрения дистрибуции и логистики уже закончена, основные инвестиции, естественно, мы будем делать исключительно в CRM (Customer Relationship Management - систему управления взаимоотношениями с клиентами).