Андрей Звездочкин: «Локальная Великая депрессия на отдельно взятом рынке», - Андрей Звездочкин, генеральный директор «Атона»

«Атон», пожалуй, единственная инвестиционная компания, которая через несколько лет после продажи основного бизнеса (UniCredit Group за $424 млн в 2006 г.) снова стала развиваться самостоятельно. Компания воссоздавалась под руководством Андрея Шеметова, но в конце 2012 г. он ушел работать на Московскую биржу, а его место занял глава блока по работе с частными клиентами Андрей Звездочкин. Это его первый опыт руководства компанией, но «Атон» все время на слуху. Сначала не сложилось партнерство с BNP Paribas по предоставлению услуг «Атона» клиентам банка, затем «Атон» выиграл тендер на покупку бизнеса по управлению активами у «Дойче банка» и уже завершил интеграцию бизнесов, сейчас по рынку циркулирует информация о том, что «Атон» смотрит на активы компании «Альянс инвест».

- Мы участвовали в размещениях с акцентом на частных инвесторов и собрали наибольшее количество заявок. В целом по направлению в 2013 г. было закрыто четыре сделки на общую сумму $340 млн. Из значимых сделок можно назвать SPO Qiwi и покупку управляющей компании «ОФГ инвест». Причем SPO Qiwi было первым размещением в России на Московской бирже акций иностранной компании. Рынок слияний и поглощений в отличие от рынка IPO не закрыт, сейчас у нас семь потенциальных сделок на общую сумму около $700 млн в секторах ритейла, недвижимости, сельского хозяйства и телекоммуникации.

- В случае обострения ситуации с санкциями, делистинга российских компаний с зарубежных бирж, как думаете, переживем закрытие российского фондового рынка от мирового?

- Я думаю, что такие решения существенно повлияют на рынок. И если российские компании уходят с западных площадок, то это отсекает определенный круг инвесторов и определенный объем активов, и это не может не сказываться на котировках. У некоторых западных фондов есть ограничения по инвестированию в локальные бумаги на уровне инвестиционной декларации. Я не думаю, что в чьих-то интересах падение котировок российских акций. С другой стороны, возвращение рынка на Московскую биржу - это важная задача, которая может оживить инвестиционную индустрию. Но я думаю, что лучше создавать условия, чтобы российские компании размещались в России, чтобы объемы торгов в России росли, нежели вводить ограничения и искусственным образом переводить обороты с российскими бумагами в Москву.

- Как сказались санкции на вашем бизнесе?

- До настоящего момента санкции в целом нас не касались и не ухудшали наш бизнес. Некоторые западные банки закрыли лимиты на нас, на некоторых контрагентов закрыли торговые лимиты мы. Поскольку лимиты открыты на нас с большим запасом, на текущем бизнесе это никак не сказывается. Для осуществления части операций по иностранным ценным бумагам и обслуживанию иностранных клиентов мы работаем с американским и европейским банками. Все долларовые расчеты, а это основная часть платежей в иностранной валюте, проходят через американские банки, и если накладываются санкции со стороны США, то у вас возникают проблемы и в Америке, и в Европе. Мы считаем, что риски санкций в отношении нашей компании и всего финансового сектора России минимальные. Тем не менее мы в своей работе привыкли просчитывать любые, даже самые крайние варианты.

- Могут ли стать альтернативой «дочки» российских банков, работающие в Азии? Например, ВТБ в Шанхае? Или у них другой бизнес?

- Дочерние банки могут стать альтернативой для российских компаний, используя преимущества юрисдикции, региона и знание специфики клиентов.

«Мы вернулись на уровни, которые были до событий на украине»

- Рассматриваете ли возможность покупки «Альянс инвестиций», выставленных сейчас на продажу, и интересны ли вам активы этой компании?

- Мы не можем комментировать условия конкретных сделок. Могу сказать, что мы смотрим на все потенциальные возможности для развития бизнеса. Продажа инвестиционных и управляющих компаний относится к таким потенциальным возможностям. Наше решение в каждом конкретном случае зависит от комплекса факторов, таких как финансовые результаты, перспективы развития отношений с клиентами, потенциальная синергия, риски и т. д. Каждый случай индивидуален. Риск неуспеха в такого рода сделках, как показывает статистика, большой. Такие сделки влияют как на приобретаемую компанию, так и на компанию-покупателя. Так что должны сложиться звезды.

- Как оцениваете ситуацию на рынке, в компании?

- Если коммерческие банки и страховые компании приближаются к очередному кризису, то наша отрасль не может оправиться от последствий кризиса 2008 г. Основной доход инвестиционных банков традиционно складывался из операций на рынках акций. Впервые за всю историю новой России рынки акций находятся в стагнации уже пятый год. Такая локальная Великая депрессия на отдельно взятом рынке. Это приводит к тому, что обороты снижаются, клиенты уходят с рынка, возможности для инвестиционного бизнеса ухудшаются. На рынке остались самые жизнеспособные компании. Последние годы мы приспосабливались к новым реалиям. В целом эта задача успешно решена, и сейчас мы думаем не о сохранении, а о развитии бизнеса и видим все возможности для этого. Основной доход обеспечивает бизнес с частными инвесторами - 55% выручки. За I квартал текущего года доход по этому направлению вырос на 60% по отношению к аналогичному периоду 2012 г. С начала года клиенты завели к нам 10,7 млрд руб. новых активов, при том что за весь прошлый год этот показатель составил 15,5 млрд.

- Могу предположить, что основной положительный результат дал март, когда взлетели биржевые обороты и количество открытых брокерских счетов, и тогда успех связан не с усилиями компании, а с ситуацией на рынке?

- Март действительно был особенным месяцем с точки зрения притока клиентов, клиентских активов, увеличения торговых оборотов по акциям и снижения объемов по облигациям. При этом отмечу, что основная часть наших целевых клиентов не осуществляет активных торговых операций, поэтому фактор ситуации на рынке имеет место, но не является определяющим. В марте большие притоки мы видели прежде всего от существующих клиентов, и структура спроса изменилась. Клиенты использовали окна возможностей, которые открылись на рынке еврооблигаций.

- Изменилось ли поведение клиентов после мартовских событий?

- Изменения в поведении клиентов наметились еще в прошлом году. Снижение ставок по депозитам, серия отзывов лицензий банков, девальвация национальной валюты и, наконец, кризис на финансовых рынках в марте - все это серьезные предпосылки для изменений.

В результате частные инвесторы увеличивают долю активов в иностранной валюте. У состоятельных клиентов эта доля доходит до 60-70%. Институциональные и корпоративные клиенты перетряхивают свои портфели, продают реальные активы. И если компания готова быстро реагировать на изменения, у вас также открываются новые возможности. Весной только объем инвестиций частных клиентов в евробонды увеличился в несколько раз. Дополнительный объем таких вложений составил $90 млн. Мы закрыли несколько больших блок-трейдов (сделки по купле-продаже больших пакетов акций. - «Ведомости»), инвестиционно-банковское подразделение получило много новых мандатов.

- Снизилась ли активность по привлечению клиентов в апреле, мае?

- Апрель оказался несколько спокойнее марта, а в мае мы неожиданно для себя получили очень хорошие результаты. Мы видим тенденцию возвращения активов российских инвесторов в Россию. Возможно, то ралли, которое мы видим сейчас на рынке, обусловлено в значительной степени и этим.

- Как изменилось отношение инвесторов к России после марта?

- На экономическом форуме в Петербурге было много встреч с западными инвесторами. Да, на форум не приехали первые лица многих компаний, но приехали большие делегации. От них слышал разные, зачастую диаметрально противоположные точки зрения. Некоторые уверены, что произошедшее на Украине принципиально меняет нашу реальность, возвращает в эпоху холодной войны и это надолго - возможно, на поколение. С другой стороны, если смотреть на индексы акций и облигаций, то практически мы вернулись на уровни, которые были до событий на Украине. А ведь рынок отражает взгляды большого количества самых разнородных инвесторов, которые свое мнение подтверждают вложениями, и, как показал XX век, именно в такие периоды напряженности рынок часто оказывается самым точных индикатором и прогнозистом будущего. Интересная ситуация. Кто-то в своих оценках не прав. Или те, кто говорит о новой эпохе в отношениях России и Запада, или рынок.

«Рынок слияний и поглощений в отличие от IPO не закрыт»

- В 2013 г. «Атон» продал пакет в 1,84% Московской биржи во время IPO по 55 руб. Это также увеличило прибыль?

- Акции переоценивались по рыночным ценам, поэтому какого-то существенного влияния на финансовые показатели эта сделка не принесла.

- Но при этом вы потратились на покупку бизнеса по управлению активами Deutsche UFG Capital Management (DUCM) у «Дойче банка», источники говорили о $5 млн.

- Мы не можем раскрывать параметры сделки. Бизнесы компании «Атон» и DUCM казались нам очень комплементарными. Это позволило нам выиграть конкурс на хороших для нас условиях. На финансовые показатели компании в целом сделка большого влияние не оказывает, у управляющей компании был живой капитал.

- Расскажите, как прошла интеграция, сколько человек из команды UFG продолжают работать?

- В команде было 32 человека (сделка была закрыта перед Новым годом), сейчас из них работает 22. В течение I квартала мы смогли интегрировать команды. Коллектив влился в структуры «Атона». Мы получили новых профессионалов, вышли на клиентскую группу компании, это большое количество клиентов, с которыми мы сейчас выстраиваем отношения и предлагаем от объединенной компании новые продукты и услуги. Организационная структура УК интегрирована в единую структуру компании, что позволило оптимизировать расходы. Были и оттоки активов, в такого рода сделках это нормальный процесс, которого избежать невозможно, но в целом мы очень довольны сделкой. Она показала, что не только процесс органического роста, но и рост за счет слияний для нас является жизнеспособным и одним из вариантов развития нашего бизнеса.

- Какой объем активов под управлением на I квартал?

- Насколько я помню, порядка 3,5 млрд руб., на момент сделки было около 7 млрд. Это с учетом того, что происходило на фондовых рынках, которые значительно снизились с начала года. Оттоки, в большей степени институциональных клиентов, не сильно сказались на финансовых показателях компании.

- Вы будете объединять фонд Deutsche UFG с другими фондами или он будет существовать отдельно?

- Сейчас у нас остаются две управляющие компании, и мы не планируем в ближайшее время их объединять. Что касается фондов, то здесь мы думаем о вариантах объединения отдельных фондов с идентичными инвестиционными стратегиями получения синергии от портфельных управляющих. Есть свежие мысли по этому поводу. В России за последние пять лет только четыре фонда акций широкого рынка опережают индекс. Два из этих фондов находятся под управлением нашей объединенной компании. Как сделать так, чтобы объединенные фонды и команда показывали лучшие и стабильные результаты? Надеюсь, скоро анонсируем новые подходы.

- В прошлом году у вас были переговоры с BNP Paribas по поводу возможного сотрудничества, возможно, использования клиентских баз, частичного вхождения в капитал. Завершены ли переговоры, поставлена ли точка или партнерство все еще возможно?

- В настоящий момент мы ни с кем не ведем переговоров о партнерстве. Мы смотрим на все возможности, которые для нас открываются, поэтому мы готовы к разговору с потенциальными партнерами, если это партнерство может дать нам выход на новые рынки, новых клиентов или создание новых продуктов. Речь идет не только о глобальных банках, мы готовы говорить и с локальными игроками.

- Почему вы прекращаете работу лондонского офиса и какие затраты требовались на его содержание?

- Приняли решение о закрытии офиса еще в прошлом году, теперь этот процесс завершаем. Была ставка на развитие отношений с международными институтами, надежды не в полной мере себя оправдали. Мы поняли, что можем продолжать торговать в Лондоне и без наличия там офиса. Основной наш фокус - российские клиенты. Здесь сосредоточена наша основная экспертиза. У нас есть международные клиенты, но основной бизнес мы получаем от российских. В рамках нашей стратегии присутствие в Лондоне и в Нью-Йорке не является для нас необходимостью, с учетом того что доступ на международные рынки мы можем предложить клиентам без физического присутствия в этих странах.

- Какие затраты в год требовало содержание офиса?

- Порядка $2 млн, команда была небольшая - пять человек.

- А в целом размер инвестиций сколько составил?

- Офис открывался не при мне. При принятии решения о закрытии офиса стоимость открытия офиса большого значения не имеет.

- Про Лондон мы поговорили, а что с бизнесом в Нью-Йорке - тоже закрываете? Вообще, как может осложниться инвестиционный бизнес в Штатах для российских компаний? Чувствуются ли сложности? Видите ли возвращение американских фондов на финансовый рынок?

- Офис в США мы закрыли в прошлом году по тем же основаниям, по которым закрываем Лондон. Что касается развития бизнеса в США для российских компаний, думаю, условия ухудшились. Интерес к России у глобальных инвесторов в последнее время сильно снизился. Аргументов в пользу инвестиций в Россию у фундаментальных инвесторов стало меньше.

- Вы позиционируете себя как инвестбанк, но при этом вы не организовали в прошлом году крупное IPO, не организовывали облигационные размещения. Если это не так, прошу поправить.

- У нас с точки зрения инвестиционного банковского бизнеса своя специализация и своя клиентская ниша. Наша специализация - это сделки слияний и поглощений. При этом мы успешно участвуем в публичных размещениях. Были знаковые сделки в прошлом году, например размещение Московской биржи.

- Вы собирали книгу заявок для частных клиентов!

- Вы привлекаете нового инвестора - Европейский банк реконструкции и развития. Каковы целевые суммы фонда и во что планируете вкладывать?

- Мы планируем сформировать второй фонд прямых инвестиций. Новый фонд призван масштабировать успехи нашей команды по первому фонду. Мы сохраним инвестиционную политику. Будем продолжать инвестировать в средние по размерам растущие предприятия из различных отраслей российской экономики с выручкой от $30 млн до $300 млн. Средние инвестиции в каждый проект - 10 млн евро. Планируемый размер фонда - $120 млн. При этом ЕБРР и «Атон» могут вложить до $40 млн каждый, остальные средства предстоит еще собрать. Надеемся сформировать фонд в I квартале 2015 г.

- Собирается ли фонд прямых инвестиций вкладываться в банки? Почему?

- Мы смотрели на банковский сектор. Пока мы не видели там возможностей заработать ожидаемую доходность при приемлемом профиле риска и соответствии с нашей стратегией. В целом этот сектор сейчас для нас не является приоритетным.

«Нас ждут большие изменения с 2015 г.»

- Какие у вас ожидания по курсу рубля, российским основным индексам?

- На сайте «Ведомостей», по-моему, до сих пор можно найти сюжет о прогнозах ведущих аналитиков на 2008 г. Сюжет назывался, насколько я помню, «Все вырастет, кроме доллара». Никому не стоит напоминать, что произошло в реальности. Будущее непредсказуемо, и осознание этого очень важно и позволяет принимать правильные инвестиционные решения. Это касается как личных финансов, так и управления бизнесом. Кладбище усеяно могилами тех компаний, которые сделали большую ставку на свое верное видение будущего.

- А деньги компании храните в долларах?

- Капитал рублевый, но мы его хеджируем, да, он привязан к доллару.

- Как давно?

- Несколько лет.

- У вас же нет долларовой выручки или долларовых кредитов. Это просто ожидание изменения курса рубля, поэтому вы это делаете?

- В какой-то момент мы посчитали правильным, чтобы наш капитал был сохранен в долларовом исчислении. Мы полагаем, что в долгосрочной перспективе это правильная и консервативная позиция.

- Какие прогнозы по инвестиционному бизнесу?

- Думаю, нас ждут большие изменения начиная с 2015 г., когда заработают инвестиционные счета с налоговыми льготами. Не быстро, но тем не менее налоговые выгоды инвестиций в фондовый рынок существенным образом могут изменить наш бизнес. Например, рынок американских инвестиционных счетов сейчас превышает $5 трлн. Если ЦБ выполнит поставленные перед собой задачи по снижению инфляции до целевых уровней, то это может быть очень мощным стимулом для инвестиционной индустрии. Правда, пока сложно прогнозировать, когда это может произойти.

- Но налоговый вычет человек может получить только со счета 400 000 руб. в год, вы собираетесь заняться розницей?

- Общее количество счетов в нашей компании - 70 000, и на состоятельных клиентов [$100 000] приходится 1500 счетов. Экспертиза и все возможности для обслуживания розничных клиентов у нас есть. Будем развиваться и в этом направлении.

- А как собственные средства инвестируете?

- Я активно не торгую, нет времени, да и определенные ограничения из-за занимаемой должности останавливают. В мой инвестпортфель входят разные классы активов - это паевые и хедж-фонды, ETF, недвижимость, акции, облигации, депозиты.

- Предыдущий гендиректор «Атона» был известен успехами не только в бизнесе, но и в парашютном спорте. А у вас какие увлечения?

- Безусловно, спорт - это то, что помогает в нашей индустрии сохраняться и находить энергию, поэтому стараюсь по возможности регулярно заниматься спортом (теннис, бокс, велосипед, силовые виды спорта). Люблю читать, когда представляется такая возможность. Интересует история, в частности история финансовых рынков. А основное увлечение - это семья, две дочки.