Крестик в небе пролетел
«Авангард и авиация» - выставка об общности художественного и технического мышления и процессе превращения мечты и утопии в пропаганду
В Еврейском музее и центре толерантности открылась выставка на тему вполне понятную - летчики и самолеты были приоритетными объектами изображения художников-модернистов, обожавших новации, риск и скорость. Новейшее художественное философствование и свободное научное мышление в начале прошлого века были заняты сходными поисками - стремлением к отрыву от земли (в переносном и прямом смысле) и прорыву в новые миры-пространства - существующие и предполагаемые.
Так что имена художника Казимира Малевича, философа Николая Федорова и изобретателя Константина Циолковского не раз объединялись в разговорах и показах на тему русского космизма вообще и его связи с художественным авангардом. И понятно, что модели самолетов или их деталей - сегодня чистые арт-объекты - органично смотрятся в первом разделе выставки «Пространство» в соседстве с футуристическими композициями Георгия Гольца и Александра Лабаса на тему городов будущего, «Летающей супрематической структурой» (крестообразной) Лазаря Хидекеля, серией фотографий Александра Родченко, зафиксировавшего спортсменов в прыжке-полете, с рукописями Федорова и вычислениями Циолковского.
Здесь, может быть, не хватает для наглядности и масштаба нелетающего летательного аппарата «Летатлин» Владимира Татлина, без симпатии относившегося к науке и машинам, лишающим человека возможности летать как птица. Его заменяют трогательные модели «махолетов» Мая Митурича.
Второй раздел, «Машина», по структуре повторяет первый: документы, модели, художественные произведения (конструктивистские особенно к месту), фотографии, супрематическая графика и агитационный фарфор Суетина и Чашника, фрагменты фильмов на маленьких экранах. Соответственно, и фотографии тут другие.
В завершающем разделе - «Герой» - куратор «Авангарда и авиации» Александра Селиванова вводит в сюжет третье действующее лицо - советское государство. Выставка деликатно корректирует сложившиеся в массовом сознании представления о советской авиаромантике и сталинских соколах.
Кстати, кроме соколов были и соколицы, изображенные палехским мастером в 1932 г. на блюде «Товарищу Шапошникову Б. М. от Партии Комактива округа за боевые заслуги» - троица ангелообразно изогнутых девиц на фоне Кремля, самолетов, паровозов и тракторов. О происхождении птичьего фразеологизма экспликация поясняет, что кроме горьковской «Песни о соколе» тут был и намек на любимую царскую забаву - соколиную охоту. Не умаляя личной доблести советских летчиков, выставка рассказывает, к чему привела их героизация и стремление превратить авиацию в орудие пропаганды. Что не мешает фирменному стилю общества «Добролет», разработанному Родченко, быть образцовым.
В последнем разделе и живопись другая - на смену бесплотным супрематическим формам приходят крепкие тела юных авиамоделистов на картине Самуила Адливакина и тяжелый, подробный, монументальный, многокрасочный «Дирижабль» Василия Купцова. А материалы о гибели рекордно огромного пропагандистского самолета «Максим Горький» возвращают зрителей не только к большим сталинским проектам вроде Дворца Советов, но и к мифу об Икаре, разбившемся потому, что слишком высоко взлетел, не по возможностям.
До 10 августа