Филипп Пегорье: «Порошенко должен стать украинским Манделой», - Филипп Пегорье, председатель правления Ассоциации европейского бизнеса

Для бизнес-ланча с «Ведомостями» председатель правления Ассоциации европейского бизнеса (АЕБ) и генеральный директор Alstom в России, Белоруссии и на Украине Филипп Пегорье выбрал ресторан «Музей» на Космодамианской набережной. Место преимущественно с итальянской кухней оказалось вполне во французском вкусе - с панорамными окнами и террасой, выходящей в сквер со старыми тополями. И никаких признаков того, что в двух шагах от этого сквера ревет и стонет Садовое кольцо.

Может ли Alstom сократить свое присутствие в России из-за украинского кризиса? Пегорье подчеркивает, что тут дело не в Украине, а в российских заказах: «Если их не будет, то зачем нам тут пустые заводы? Но это же экономика, а не политика. Контракты с РЖД мы исполняем, с «Росатомом» - тоже. Хотели бы больше новых, конечно, но те, которые есть, выполняются как всегда. Мы очень прагматичны».

Председатель правления АЕБ пришел на встречу заранее и уже пьет минеральную воду. С первых же слов ясно: у него отличный русский язык. В «Музее» его хорошо знают - официанты в курсе того, что Пегорье обычно заказывает на горячее говядину с дарами леса. «Это очень-очень-очень вкусно. Там розмарин, травы всякие - пахнет восхитительно!» - рекомендует он. Мы оба берем карпаччо из лосося, которое французскому бизнесмену тоже нравится, и фокаччу с пармезаном.

Я спрашиваю председателя правления ассоциации, почему он так хорошо говорит по-русски. «Потому что я начал учить русский еще в 10 лет в школе - мамина подружка в Бордо его преподавала, - рассказывает бизнесмен, которому сейчас 53. - Я постоянно им занимался, и меня отправили сюда работать в 1983 г. от нашего министерства экономики и финансов - экономическим советником посольства Франции. В Москве я в общей сложности провел 13 лет с учетом того времени, когда был еще Советский Союз, а еще девять лет на Украине. Конечно, интересно про это вспоминать сейчас в связи с известными событиями».

«Нам всем это будет дорого стоить»

Помимо России и Украины выпускник Высшей школы бизнеса Бордо еще пять лет проработал во французском посольстве в Тегеране. Но об этом у нас разговор так и не зашел - видно, что мыслями он всецело в Москве. И в Киеве, конечно: «Я действительно один из немногих иностранцев здесь, который жил в Киеве. Я был там в момент объявления независимости, когда украинцы только начинали строить свое государство, и потом с 2007 по 2009 г. Верю, что у них все будет хорошо. Корни кризиса все-таки в плохой экономической ситуации в стране. Конечно, и в коррупции тоже - страна была плохо управляемой все эти годы. Есть проблема с элитой страны, которая оказалась не на уровне стоящих перед Украиной вызовов. Жаль, но это так. И мы все должны помогать - и Россия, и ЕС. Потому что и для россиян, и для европейцев плохо иметь такую черную дыру. Новый президент должен объединить людей, стать своего рода украинским Манделой».

До того как возглавить АЕБ этой весной, Пегорье два года входил в ее правление. Я интересуюсь, когда в руководстве ассоциации осознали глубину украинского кризиса. «Для меня ситуация прояснилась в январе: если кризис продолжается после новогодних праздников, то все серьезно, - вспоминает он. - И у меня осталось много друзей на Украине, включая политиков, которые подтвердили мне это». Председатель правления ассоциации говорит, что дружит с людьми из разных политических партий Украины - общение с ними позволяет иметь «максимально полный взгляд на ситуацию».

С Петром Порошенко ему в бытность сотрудником дипломатической службы на Украине встречаться не доводилось. «Но в прошлом году я посетил Винницу, где он родился, - добавляет Пегорье. - Он очень много сделал для своего города, от фонтанов до просто вложения денег в улучшение жизни людей. Кондитерская фабрика Roshen кормит весь город. Деньги, которые у него есть, он заработал сам, развивая бизнес. Это заслуживает уважения. Много людей в Украине (то есть, по-русски, на Украине), как и на Западе, надеются на его мирный план».

Третьей мировой войны, о которой в острой фазе конфликта говорили некоторые эксперты, Пегорье не опасается («Это все журналисты!»). Как и новой холодной войны: «Россия - это партнер ЕС, степень интеграции у нас гораздо больше, чем во времена Советского Союза. Вернуться обратно не получится». Его тревожит только цена украинского вопроса. «По-моему, здесь только одна проблема: нам всем, и россиянам, и европейцам, это будет дорого стоить, - замечает председатель правления АЕБ. - Наши налогоплательщики будут платить за украинцев. Но что делать - кому сейчас легко?.. Эскалация конфликта - это очень плохо для бизнеса, в первую очередь на Украине само собой, но и в России тоже».

Французский машиностроительный гигант Alstom, по словам его странового директора Пегорье, раньше на Украине работал немного, а сейчас практически ушел с рынка.

«Знаете, есть большая разница в бизнесе между Украиной и Россией - это объемы, - продолжает он. - В инвестициях ЕС Россия занимает 75%, это около 75-76 млрд евро. А инвестиции ЕС на Украине - это 3-4 млрд евро. Это не один и тот же уровень. Мы хорошо знаем, где наши интересы».

«Отправить бы депутатов на годик в отпуск»

«Bon appétit!» - говорит Пегорье, когда перед нами ставят тарелки с лососевым карпаччо, которое здесь приправляют маракуйей и кокосом. Речь заходит о том, почему европейский бизнес сопротивляется политическим решениям о санкциях против России.

«Потому что они будут создавать системные проблемы не только в России, но и у нас! Будет больше безработицы и банкротств в европейских странах, и особенно в тех, которые много работают с Россией, - я имею в виду Германию, Францию, Италию, - объясняет бизнесмен. - Если украинский вопрос для наших лидеров - это вопрос внешней политики, то в российском вопросе уже и внутренняя политика есть! А выборы выигрывают не на внешней политике, а на внутренней. Когда немцы, французы, итальянцы голосуют на выборах, они не смотрят на то, что происходит на Украине, - они смотрят на то, закрываются ли у них предприятия. Так что политики у нас, на мой взгляд, должны быть осторожны и не смешивать два этих вопроса разных уровней».

Очевидно, что роль АЕБ в этой ситуации - напоминать политикам об этой осторожности, добавляет Пегорье. А еще напоминать России о договоренностях, которые были достигнуты в рамках ВТО. По его наблюдениям, российские власти в основном соблюдают обязательства перед ВТО, но периодически оказываются под давлением, как и все правительства: «Так что приходится напоминать: то, что было подписано, важно для наших инвесторов, они уже запланировали свою работу в соответствии с этими соглашениями и, если вы меняете постоянно законы и условия, мы не можем так работать».

Тут Пегорье вдруг переключается на Францию: по его словам, она страдает от той же болезни, что и Россия, - от правовой нестабильности. «Постоянно принимаются новые законы. Иногда думаю: лучше было бы отправить депутатов на годик в отпуск. В округа, к избирателям! А мы будем работать по тем законам, которые существуют, - улыбается он. - Когда законы меняются постоянно, это немножко сложно. И не только для иностранного бизнеса, но в первую очередь для российского».

Я интересуюсь впечатлениями председателя правления АЕБ от нынешнего депутатского корпуса. «Ну, они очень много работают. Иногда слишком много работают! - шутит он. - Они иногда принимают законы с вполне ясными целями, но при этом не всегда видят, какие будут последствия для других. Им, может быть, имело бы смысл подумать, протестировать, поговорить с нами, что для инвесторов хорошо... Чаще мы к ним обращаемся, чем они к нам обращаются. Ведь мы бы c удовольствием предоставляли им экспертов из наших комитетов - бесплатно, разумеется. Все богатство АЕБ находится в комитетах».

В АЕБ 45 отраслевых и межотраслевых комитетов. В деловой прессе чаще всего цитируется комитет автопроизводителей, знаменитый своими исследованиями российского авторынка. Пегорье, который возглавляет еще и комитет по машиностроению и инжинирингу, считает столь же сильными комитеты по энергетике, энергоэффективности, межотраслевые комитеты - по транспорту и таможне, налогообложению, миграции: «Например, наш комитет по миграции очень хорошо работает с ФМС. Мы постоянно обмениваемся мнениями о том, что касается миграции специалистов. Г-н Ромодановский [руководитель Федеральной миграционной службы] по меньшей мере один раз в год приходит к нам, разъясняет политику, говорит со специалистами и помогает найти приемлемые решения принципиальных вопросов. Конечно, это не что-то индивидуальное, здесь никто не просит его [о конкретных людях]. Наши вопросы всегда общего характера, чтобы улучшить законодательство, улучшить работу в целом. ФМС вовсе не хочет закрывать границы от европейских специалистов. Наоборот, они хотят помогать! Да, говорят, что они силовики, но мы очень хорошо с ними работаем».

Чего конкретно удалось добиться вместе с ФМС? Например, упрощения процедуры регистрации по месту жительства для иностранных специалистов: «Она обязательна через три месяца от даты последнего въезда в Россию. Но мы много путешествуем туда-сюда - Казахстан, Франция и т. д. Это значит, что мы можем никогда и не проводить в России три месяца сразу. И это не мелочь. Потом, раньше было необходимо снять регистрацию. Сейчас это происходит автоматически в аэропорту».

«Мы соседи и всегда должны договариваться»

Пегорье приносят его любимую говядину, и вокруг тут же распространяется сильный аромат свежего розмарина. Мой суп из трески хорош на вкус, но, конечно, не так эффектен в подаче. «Мы в ассоциации, кстати, одобряем создание Евразийского экономического сообщества, - говорит французский бизнесмен. - Европейские фирмы - первые инвесторы в Россию, но в то же время и крупные инвесторы в Казахстане и Белоруссии. Когда инвестируешь в одну страну, у тебя рынок сразу больше - получаешь выход в соседние страны. Так что для нас это очень положительный шаг, и мы лоббируем открытие переговоров между ЕС и Евразийским экономическим сообществом. Техническая сложность в том, что ни Казахстан, ни Белоруссия не являются членами ВТО».

Изменились ли российские стратегические планы европейского бизнеса к середине этого года, после присоединения Крыма к России и начала боевых действий на юго-востоке Украины? «Думаю, не стоит слишком фокусироваться на роли политического кризиса и Крыма, - считает Пегорье. - Была большая тенденция к застою российской экономики. Кризис не улучшает этот процесс, он, возможно, углубляет его - но и не создает его. Но пока цены на нефть и газ высокие, это действительно застой, а не резкий спад, как в 2008 г. Наши фирмы, по-моему, уже учли то, что российская экономика будет стагнировать. Ассоциация провела совместно с компанией «ГфК-Русь» опрос компаний-членов. Они считают, что в 10-летней перспективе российская экономика будет расти. Я думаю, это будет возможно благодаря двум факторам. Первый фактор - Россия должна модернизировать свою инфраструктуру, особенно для организации чемпионата мира по футболу. И второй фактор - расширение среднего класса. Никто не сомневается в этих долгосрочных тенденциях. Знаете, кризисы были, есть и будут. Краткосрочно может быть тяжело. Но долгосрочно все будет хорошо. Светлое будущее!»

На вынужденное сближение России с Китаем в ассоциации смотрят спокойно: «У ЕС нет границы с Китаем, а у России есть. Абсолютно логично поставлять газ из Сибири на север Китая. Но я не думаю, что европейское производство находится в тех же нишах, что и китайское. Chanel невозможно сравнить с китайской легкой промышленностью. В машиностроении то же самое. Потом, у ЕС 75% инвестиций приходится на Россию, здесь много европейских производств. Про Китай такого сказать нельзя».

А как насчет российско-американских отношений, заложником которых ЕС в некотором смысле оказался? Пегорье задумывается: «Здесь вопрос больше политический. Но я думаю, руководители будут принимать свои решения, смотря больше на интересы ЕС, чем на интересы США. Я читал утром заявление комиссара ЕС по энергетике Гюнтера Эттингера - он прямо говорит: российская энергетика не может быть подвергнута экономическим санкциям. Понятно, что США настаивают на этих санкциях, потому что хотят поставлять нам газ. Точно так же американские друзья давят на Францию, чтобы мы не поставляли России «Мистрали». На нас и внутри ЕС некоторые давят - не всем нравится, что «Мистрали» будут строиться в Балтийском море. Но Франция подписала контракт, и в ее интересах поставить эти «Мистрали». Контракт продолжается, 400 российских моряков уже приехали в Сен-Назер тренироваться. Уверен, что политики должны думать об интересах своего народа. Не надо забывать, что холодная война окончена, Россия - наш союзник и тоже Европа, хоть и не член ЕС, мы привыкли жить вместе и будем жить вместе. Уверен, что мы найдем решение. Американцы - они далеко от Европы. А мы соседи и всегда должны договариваться».

Согласен ли председатель правления АЕБ, когда говорят, что украинский кризис - самое крупное геополитическое событие в новейшей европейской истории со времен падения Берлинской стены? Похоже, что нет: «Война в Сербии, Боснии и Герцеговине тоже была таким событием. Не сомневаюсь, что с Россией можно договориться и что Россия и ЕС должны помогать Украине стабилизироваться».

«Сколько времени уйдет на урегулирование, на ваш взгляд?» - спрашиваю я у него напоследок. Пегорье сдержанно оптимистичен: «ЕС и Россия должны договориться. Это будет политическое решение, а оно может быть принято достаточно быстро. Но стабилизация ситуации на Украине будет очень долгим процессом. Это вопрос уровня жизни людей, того, что они будут производить и куда отправлять, сохранят ли рабочие места. Я был на Украине в день провозглашения независимости, работал тогда во французском генконсульстве в Киеве. Официально Украина была признана независимой в феврале 1992 г., уже после распада СССР. А в начале сентября 1991 г. финансовый советник французского посольства в Москве приехал в Киев и запросил у меня торговый баланс между Украиной и Россией. Уже тогда было ясно, что Россия субсидировала республики, которые не производили нефть и газ (да и Центральную Европу, by the way). Конечно, если говорить о зерне или сале - да, Украина в этом смысле кормила Россию. Но вопросы нефти и газа 20 лет назад были те же самые, что и сейчас. Их так и не решили. Все, что сейчас происходит, уходит своими корнями в ту пору».