Правоприменение: Четыре развилки

Есть по крайней мере четыре развилки применения ст. 10 закона о защите конкуренции.

Первая: защищать конкуренцию или участников рынков (в том числе конкурентов). Верховный суд США сделал выбор в пользу конкуренции. Этот принцип вошел в золотую копилку международного антитраста. Но эта позиция довольно поверхностная. Есть рынки, защита конкуренции на которых означает защиту конкурентов от монополиста. Таковы все рынки, на которых конкуренция только развивается, в том числе в результате реформ дерегулирования, например рынки электроэнергетики, газа.

Вторая развилка: защищать физических лиц или только хозяйствующих субъектов - ложная. Действовать нужно в интересах конечных потребителей в первую очередь, а защита хозяйствующих субъектов часто вырождается в попытки использовать антимонопольный орган для давления на партнера ради более выгодных условий контракта. Хотя, конечно, случается, что интересы отдельных хозяйствующих субъектов нуждаются в защите, чтобы защитить конкуренцию.

Третья развилка: защищать в рамках административного или частного применения антимонопольного законодательства. В американской системе пострадавший может требовать кратного возмещения ущерба, но ему придется нести судебные издержки. Наша же система административная. И в Европе, и в России дела возбуждаются на основании жалоб, при этом российской ФАС очень сложно отказать жалобщику. Возбуждение дел по жалобам может приводить к растрате ресурсов на такие случаи, которые никогда не стали бы предметом защиты интересов в частном порядке.

И четвертая развилка, которая очень важна для административной системы: защищаем ли мы потребителей как группу или отдельные категории потребителей, защищаем ли мы хозяйствующие субъекты как единую группу или отдельные категории. Я за первый вариант.

Часто поведение, которое является нормальным элементом конкуренции, отдельными участниками рынка воспринимается как ущерб их интересам. Например, для экономистов в словосочетании «ценовая дискриминация» нет ничего плохого. Я не собираю купоны и буду платить больше, чем домохозяйка, которая год копила их. Кто-то покупал билет на самолет за полгода до поездки и сэкономил, а я покупаю сегодня и плачу больше. Но купивший билет за два часа до вылета может возмутиться: «А какая разница? Сосед сидит в таком же кресле, ест тот же ланч, но заплатил в 4 раза меньше. Это ущемляет мои интересы».

Другой пример: компания продает программное обеспечение со скидкой через дистрибуторов, которые его устанавливают. Для нее важно, чтобы его устанавливал квалифицированный человек. Но она запрещает перепродавать ее продукт. Влияние такой практики на конкуренцию ничтожно мало (а если есть, то положительное). Но установщик, которому не разрешили купить в 10 раз больше программ для перепродажи и тем самым съесть маржу производителя, может счесть, что его интересы ущемлены. Может быть начато антимонопольное расследование и возникнуть парадоксальная ситуация: запреты на злоупотребление доминирующим положением де-факто ограничат конкуренцию.

Впрочем, при таком подходе - защищать группу, а не отдельное лицо - возникает проблема. С одной стороны, без защиты останутся пресловутые дачники. С другой - вряд ли следует тратить потенциал ФАС, чтобы защитить отдельного дачника, которому газовая компания выставила завышенный счет. Хорошего выхода из этой ситуации нет, потому что в России нет специального органа, который мог бы контролировать соблюдение правил предоставления услуг естественными монополиями. В мировой практике создаются отраслевые органы, которые могут быстро наложить штраф - не оборотный и не за злоупотребление доминирующим положением, конечно, - если монополия нарушила права конкретного потребителя. Создание такой быстродействующей системы могло бы частично решить проблему.