Новая цена бюджета

Цена нефти скорее всего надолго закрепится у отметки $80-90, правительству необходимо перестроить бюджет на следующие годы исходя из $80 за баррель, признал вчера министр финансов Антон Силуанов. Бюджет на 2015 г. сверстан на основании цены в $96.

Потери бюджета в 2015 г. из-за ухудшения внешней конъюнктуры, торможения экономического роста и сокращения импорта Минфин оценил в 1 трлн руб. По расчетам аналитиков Альфа-банка, снижение цены барреля нефти на $10 в год приведет к ослаблению рубля на 1,5-2 руб./$, снижению ВВП на 0,4-0,8%, а бюджет потеряет около $10 млрд. По прогнозу Bank of America Merrill Lynch, в следующем году спад российской экономики составит 1,5%. Россия войдет в этом году в техническую рецессию, ждет S&P. $170 млрд за три года (3% ВВП за 2015-2017 гг.) - во столько ЦБ оценивает издержки от санкций, делает вывод Центр развития Высшей школы экономики на основе анализа «Денежно-кредитной политики на 2015-2017 гг.».

Возможно, $80 - равновесная цена на данный момент, заявил главный экономист «Сбербанк СIB» Евгений Гавриленков на Финансовом форуме России, организованном «Ведомостями»: столько нефть стоила перед тем, как ФРС запустила программу скупки активов, к этому уровню цена вернулась, когда ФРС свернула программу. Вряд ли в такой ситуации члены ОПЕК согласятся серьезно снизить квоты на добычу, скорее они предпочтут подождать, считает Гавриленков. К тому же богатые страны Персидского залива накопили значительные финансовые резервы. Одна из причин снижения цен на нефть - сворачивание программ стимулирования мировыми ЦБ, согласна первый вице-президент Газпромбанка Екатерина Трофимова. Консенсус-прогноз Bloomberg по цене барреля Brent в 2015-2017 гг. - $94,1, $97 и $95 соответственно.

Падает интерес не только к российской экономике, но и к другим развивающимся странам, инвесторы уходят из-за ужесточения политики ведущими центробанками, констатирует Гавриленков. Эффективность монетарных стимулов снижается, балансы мировых центробанков и госдолг выросли, говорит Трофимова. «Этот кризис уникален: мало дефолтов, безработица в развитых странах не так высока, как должна была бы быть; это означает, что проблема растянута на годы», - считает она.