Игорь Юсуфов: «Мы будем бороться за свою собственность»

Возможно, будет полезным учесть, что в 2015 г. США являются председателем в Арктическом совете, а интерес западных компаний к российскому арктическому шельфу огромен, также крайне полезен нам: как пример - успешное начало партнерства «Роснефть» - Exxon в Карском море с миллиардными инвестициями, приостановленного из-за санкций.

Покинув госслужбу в 2011 г., бывший министр энергетики и спецпредставитель президента Игорь Юсуфов задумал создать средний по величине нефтегазовый холдинг, купил права на несколько месторождений и собрал свои активы под эгидой фонда «Энергия». Падение цены на нефть не изменило его планы. Юсуфов полагает, что цена поднимется до $60 за баррель, и уверен, что его проекты будут рентабельны. В 2014 г. он получил лицензии еще на три нефтегазовых участка на Ямале и продолжает сотрудничество с американской Halliburton. Неожиданностью в конце прошлого года стал лишь суд с «Новатэком», который хочет исключить Юсуфова из проекта «Яргео» в Западной Сибири (у «Новатэка» - 51%, у структуры фонда «Энергия» - 49%). «Новатэк» мотивирует это тем, что партнер прекратил финансирование своей части проекта. Юсуфов настаивает, что это не так, и говорит, что «Новатэк» хотел выкупить его долю по цене в 2 раза меньше рыночной.

- Чуть меньше года назад вы рассказали «Ведомостям» о своих активах и стремлении создать средний по размерам энергетический холдинг. С тех пор ситуация в российской экономике и в мире значительно изменилась. Будете ли вы продолжать ваш проект или от чего-то нужно будет отказаться, а что-то законсервировать?

- В моем стремлении принципиально ничего не изменилось. Мы продолжаем работать над имеющимися в нашем портфеле активами, а также рассматриваем возможности по участию в новых. Объективно определенным проектам, таким, например, как проект «Ямал», мы уделяем больше внимания. Это вызвано, в частности, более продвинутым уровнем его развития. По проектам в ХМАО и Восточной Сибири мы продолжаем изучение и анализ геологической информации с тем, чтобы выявить наиболее перспективные участки для дальнейшей работы.

На наши проекты санкции, введенные в сфере ТЭКа, не распространяются. Санкционные ограничения коснулись экспорта в Россию оборудования для глубоководного бурения, добычи в Арктике и сланцевой нефти - ничто из перечисленного не входит в сферу наших интересов на данный момент. Фонд «Энергия» - это частная компания, открытая для сотрудничества, и наши партнеры это понимают.

- Вы ориентируетесь на трудноизвлекаемые запасы нефти, а при нынешних проблемах непонятно, что будет с обычными.

- Будущее все-таки за трудноизвлекаемой нефтью. Классические запасы иссякают. В Западной Сибири начинается существенное падение. У России есть прекрасный выход - переориентироваться - развивать инфраструктуру и осваивать запасы в Восточной Сибири. Запасы трудноизвлекаемой нефти огромны. Будущее за ними. Падение цены на нефть сегодня дает стимул, чтобы мобилизовать силы, внимательно изучить и развивать проекты в этой области. Я убежден, что цена на нефть должна в ближайшей перспективе стабилизироваться. И говоря про этот аспект, который существенно влияет на трудноизвлекаемую нефть, в 2015 г. и в среднесрочной перспективе цена должна стабилизироваться на уровне $60-80 за баррель, так как это соответствует интересам бюджетов стран ОПЕК, российскому бюджету, норвежскому и также интересам производителей сланцевой нефти в США. Также это является приемлемым для бюджетов стран - потребителей нефти, т. к. налоги от продажи нефтепродуктов в этих странах играют существенную роль.

- Вы привлекали банковские кредиты для инвестиций в собственные и совместные проекты - какова теперь ситуация с этими кредитами? Выдвигают ли банки требования по пересмотру ставок и есть ли другие проблемы с банками?

- Нет, ставки фиксированы. Валютные риски по кредитам были захеджированы при оформлении сделок. Кредиты, которые мы привлекали на развитие наших проектов, составляют незначительную сумму от общих инвестиций, они получены на довольно-таки хороших условиях по стоимости и срокам и никаких проблем с ними нет, т. к. кредиторы свою прибыль на этом тоже зарабатывают. Они видят, как мы развиваем эти проекты, источники обслуживания этих кредитов, - думаю, у нас не возникнет на ближайшие 3-5 лет каких-либо вопросов.

- Будете ли вы брать кредиты по высоким ставкам в российских банках?

- По высоким ставкам - нет.

- Планируете ли продать какие-либо активы?

- Мы склонны больше к партнерству. Но если будет хорошее предложение, соответствующее рыночной цене, готовы это рассматривать, т. к. это обычная практика бизнеса, и готовы инвестировать полученные средства в новые проекты.

- Как изменилась стоимость активов в последнее время?

- Каждый из наших активов оценен международными компаниями-оценщиками, входящими в мировую пятерку и представленными в России. Цена активов в целом растет.

Падение цены на нефть для всей отрасли компенсируется ростом курса доллара к рублю.

И это позволяет компании чувствовать себя уверенно, мы можем развиваться и имеем доступ к финансовым ресурсам. Сильного изменения не произошло, поскольку наши проекты, развиваясь, получают добавленную стоимость, и это компенсирует экономическую конъюнктуру.

- При $60 за баррель ваши проекты будут рентабельны?

- Да, вполне. И при более низкой цене будут рентабельны.

- А какую вы закладывали цену?

- Я бы хотел говорить о $60. Если курс рубля сохранится в районе 40-60 руб. за доллар - это вполне соответствует нашим инвестиционным интересам.

- В чем причина ваших разногласий с «Новатэком» (см. врез)?

- Проект «Яргео» - разработка Ярудейского месторождения в Надымском районе ЯНАО, партнером фонда по которому является ОАО «Новатэк». Фонд «Энергия» владеет 49% через компанию Nefte Petroleum Limited, а ОАО «Новатэк» - 51%, оно обеспечивает операционное управление.

В последние годы проект находится в активной стадии разработки. За время участия в проекте компания Nefte Petroleum Limited и «Новатэк» на паритетной основе внесли вклад в уставный капитал в размере свыше 5 млрд руб. и предоставили заем на сумму более $100 млн. Уже сформированный и оплаченный уставный капитал имеет размеры, в значительной степени превышающие уставный капитал не только самого «Новатэка», но и его дочерних обществ, а также крупнейших компаний отрасли.

В условиях рыночной практики для дальнейшего финансирования таких проектов необходимые средства привлекаются из различных источников, а не от акционеров. Более того, в IV квартале 2014 г. решением общего собрания участников компании «Яргео» было одобрено полное финансирование проекта до его запуска, намеченного на август-сентябрь 2015 г. Этот проект стал крайне привлекательным после того, как мы получили в результате бурения эксплуатационных скважин уникальные дебеты.

Законодательно проекту предоставлена льгота, и он освобожден от уплаты НДПИ, т. к. находится за полярным кругом, а также получит существенный финансовый эффект от налогового маневра в нефтяной отрасли. Некоторое время назад мы получили от нашего партнера письменную оферту на приобретение нашей доли в проекте по цене в два раза ниже его рыночной стоимости.

(Источник, близкий к суду ЯНАО, сообщил «Ведомостям», что в материалах суда фигурирует оценка «Яргео» в $3,1 млрд по состоянию на середину 2014 г. Доля структуры фонда «Энергия» в то время была оценена в $1,5 млрд. На конец октября 2014 г. «Яргео» требовалось финансирование в объеме 35,9 млрд руб. до конца 2015 г.).

Мы выразили готовность выйти из проекта, но по рыночной стоимости, исходя из произведенной международной компанией оценки. Недавно привлеченные партнером юристы уведомили нас, что по заявлению «Новатэка» Арбитражный суд ЯНАО в г. Салехарде ограничил наше право распоряжаться нашей долей в проекте. Должен сказать, что все заявленные в суде аргументы абсурдны, не соответствуют действительности и реальному положению дел.

- Какие аргументы?

- Аргументы - что мы не финансируем по своим обязательствам и препятствуем привлечению финансирования. Это совершенно не соответствует действительности. Наши с «Новатэком» накопленные инвестиции - это уже половина общего объема капитальных затрат на весь проект. У нас по согласованию с «Новатэком» в 2012 г. советом директоров было принято решение о том, что мы на паритетной основе до конца 2014 г. вносим финансирование при условии подписания акционерного соглашения по английскому праву, в 2015 г. - заемное (банковское) финансирование. Что до сегодняшнего дня не выполнено и не дает возможности банкам финансировать нашу долю.

Мы трижды за прошлый год одобряли финансирование этого проекта со стороны «Новатэка» на разных условиях, которые предлагал наш партнер. Мы сделали экспертизу с ведущими правоведами, и они в своих выводах говорят о том, что речь об исключении нашей компании из состава участников «Яргео» вестись не может, а принятие решения об исключении будет незаконным. Мы намерены принимать все меры для защиты своих прав.

- Вы настаивали на заключении акционерного соглашения?

- Это было наше совместное обоюдное решение - решение совета директоров «Яргео» в 2012 г. И с 2012 по 2014 г. это соглашение не подписывается. Мы многократно передавали проекты документов, юристы работали, но подписано оно так и не было.

- Сколько вам предлагает «Новатэк» за вашу долю в проекте «Яргео» и сколько хотите вы?

- Я не могу назвать эти цифры. Оценку сделал международный оценщик, и у нас есть соглашение с ним о том, что мы не разглашаем эту цифру без его согласия. Оферта «Новатэка» нам имеет режим коммерческой тайны. Юристы «Новатэка» без согласования с нами изложили суду все цифры, их можно увидеть в материалах дела. Для меня это было удивительно с коммерческой точки зрения.

Мы продолжаем заниматься развитием проекта, участвовать в заседаниях совета директоров и на общих собраниях участников. Раз уж нам было сделано предложение о выходе из проекта, мы рассматриваем также предложения других участников рынка по продаже своей доли и партнерство по нашей доле.

Кроме того, в рамках тенденции по деофшоризации мы все свои активы привели в соответствие, кроме доли в «Яргео», потому что на нее наложены судебные ограничения, которые наносят нам значительный экономический ущерб.

- Учитывая санкции в отношении Геннадия Тимченко, есть ли у «Новатэка» препятствия, чтобы заниматься этим проектом, и у вас, чтобы в нем участвовать?

- Мы предпринимали попытки привлечь финансирование проекта, и три ведущих западных банка рассматривали наши обращения. Они готовы двигаться дальше, но банкам нужна гарантия возврата денег, которую обеспечивает выплата акционерам дивидендов. Поскольку не было подписано акционерное соглашение, банки пока приостановили переговоры.

«Новатэк» сделал предложение самостоятельно профинансировать проект. В настоящее время проект финансируется «Новатэком» под ставку выше 25% - хорошее размещение средств. Мы и против этого не возражали. Проект продолжает развиваться.

- Вы давно знакомы с главой «Новатэка» Леонидом Михельсоном. Вы с ним обсуждали эту проблему?

- Есть чисто партнерские отношения. Мы с ним этот вопрос не обсуждали. Весь диалог идет через представителей и юристов. Фонд не готов выходить из проекта за полцены. Диалог продолжается.

- Сроки по проектам как-то сдвинулись, учитывая ситуацию?

- Ни по одному проекту сроки не сдвинулись. Я очень рад, что и по проекту «Яргео» с «Новатэком» ситуация стабильна, и он будет запущен в срок. Глава компании «Новатэк» Леонид Михельсон заявил журналистам в Давосе: «Осенью будет введено в эксплуатацию нефтяное Ярудейское месторождение, и оно уже профинансировано на 50%. Нет никакого смысла переносить сроки ввода в эксплуатацию <...> с учетом фактора инфляции и общего снижения объема инвестиций в отрасли мы получим более интересные ценовые предложения от поставщиков и подрядчиков, и с этим объемом капзатрат мы справимся самостоятельно».

Да, есть желание одной стороны купить долю другой стороны, но это вопрос дискуссии, цены и условий. В связи с этим появился интерес и других участников. Мы эти предложения рассматриваем.

- А есть интерес, можете назвать желающих?

- Это коммерческая тайна, не могу назвать компании, но мы получили несколько предложений.

- Наши компании или западные - может быть, китайские?

- Вопрос структурирования сделки. Первое право по российскому законодательству остается за «Новатэком». Для того чтобы эту долю кому-то продать, нужно сделать предложение «Новатэку» по той цене, которую мы получим от потенциальных партнеров.

- «Новатэк» занял такую позицию и обратился в суд, поскольку за этим может стоять Геннадий Тимченко? Как вы будете бороться с таким тяжеловесом, если придется?

- Это экономический бизнес-спор двух акционеров по стратегии развития актива. Мы за права на свою собственность будем бороться всеми средствами, доступными в российском законодательном поле.

- Насколько я понимаю, доводы «Новатэка» могут звучать примерно так: да, существуют санкции, но они возникли недавно, и это не наши проблемы, вы должны были вложить деньги - вы их не вложили.

- По российскому законодательству форма нашего совместного предприятия не предполагает обязательств акционеров финансировать проект. Несмотря ни на что, при накопленных инвестициях компания спокойно может выйти на рынок и привлечь кредиты. Мы предпринимали усилия, чтобы привлечь кредиты со стороны западных банков. Но в текущей ситуации банки, не отказываясь от своего интереса, пока воздерживаются от дальнейших шагов. Российские банки предложили свои условия. Кроме того, мы сегодня уже одобрили весь необходимый объем финансирования проекта до его запуска.

Никаких рисков с финансированием проекта я не вижу, проект будет в срок запущен, что в том числе подтверждает сам «Новатэк».

- Обеспокоены ли западные банки санкциями или персоналиями в «Новатэке», которые попали под санкции?

- Банки сохраняют интерес к проекту, но пока от дальнейших шагов воздерживаются. В то же время мы продолжаем спокойно с этими же банками работать по финансированию своего проекта «Ямал». Получаем очередные транши кредитов, продолжаем сотрудничать. Мы частная компания, далекая от политики.

- Вы говорили, что вам поступают и другие предложения купить вашу долю. Практика российских бизнесменов, которые сталкивались с претензиями серьезных людей на их активы, показывает: им приходилось приглашать в партнеры таких же тяжеловесов. Кого приглашать, чтобы защититься от Геннадия Тимченко? Ковальчуков, Ротенбергов, Сечина?

- Я не думаю, что персоналии, которых вы назвали, имеют какое-либо отношение к проекту или интерес к нему. Наши отношения выстраивались исключительно с компанией «Новатэк». И все договоренности, которых мы достигали, выполняются. Мне непонятно, чем продиктована ситуация, сложившаяся вокруг проекта. Мы готовы развивать проект, а если будут попытки оказать на нас давление, у нас хватит сил и средств для того, чтобы защищать себя в российском законодательном поле.

- На российские суды не всегда можно полагаться. Будете отстаивать свою позицию в зарубежных? И при столкновении с близкими к власти людьми всегда есть риск, не сделают ли они так, что вы станете политическим эмигрантом.

- Мы заявили свои аргументы в суде первой инстанции. Все усилия суда сегодня направлены на то, чтобы стороны нашли компромисс. Сейчас суд действует исключительно в законодательном поле, думаю, этого будет достаточно для достижения компромисса.

- Вы давно и хорошо знакомы с Михельсоном, это его личная позиция или позиция акционера - Тимченко?

- Думаю, ситуация гораздо проще, это позиция юристов, которых привлек «Новатэк». Юристы славятся стремлением заработать себе репутацию и побольше денег. Есть хорошая поговорка в кругах правоведов, что в период, когда один тянет корову за рога, а другой за хвост, юристы стремительно доят эту корову. Возможно, они и спровоцировали эту непонятную ситуацию. Думаю, что сотрудники мажоритарного акционера и мои сотрудники найдут в рамках переговоров приемлемый консенсус.

- Что будет с вашим проектом «Ямал»? Как идет работа с Halliburton и американским государственным банком, повлияло ли на эти планы то, как изменилась цена на нефть, и санкции?

- Проект «Ямал» является одним из ключевых проектов фонда. Он объединяет в себе разработку двух участков недр - Карасевский и Южно-Танловский участки, которые граничат друг с другом. За уходящий год по итогам аукционов мы получили лицензии еще на три участка недр. Это Восточно-Хеттинский, Айхеттинский и Южно-Пальниковский участки. Все они территориально располагаются вблизи с уже осваиваемыми нами участками, в перспективе мы включим их в наш проект «Ямал».

Никакого свертывания сотрудничества, никаких опасений со стороны наших партнеров нет. Мы активно расширяем наше сотрудничество и привлекаем Halliburton на весь цикл освоения этого проекта, вплоть до бурения эксплуатационных скважин, обустройства месторождений и до момента их запуска, который намечен на конец 2017 - начало 2018 г. (с опережением по срокам исполнения лицензионных обязательств).

В целом работа с нашим партнером Halliburton ведется по трем основным направлениям: управленческие работы, научно-исследовательские и сервисные. Более того, реализуя наши обозначенные намерения по укреплению и расширению сотрудничества, мы заключили с Halliburton соглашение о стратегическом партнерстве, которое предусматривает передачу опыта управления российскому персоналу, обучение наших сотрудников в инженерных центрах компании, совместную реализацию других проектов как в России, так и за рубежом, - при этом приоритетным остается российский рынок.

Мы продолжаем подготовительную работу c американским Эксимбанком (согласование контрактов с Halliburton, определение объема работ и услуг) для определения суммы транша по кредиту.

- Как развиваются газовые проекты фонда? Стабильнее ли эта сфера по сравнению с нефтяной?

- Газовые проекты фонда в Восточной Сибири и Якутии развиваются строго в соответствии с определенными нам обязательствами по выполнению лицензионных соглашений. Есть один существенный риск: сколько газа потребуется на внутреннее потребление и на экспорт - и эти программы сейчас корректируются, в зависимости от этого мы сможем получить доступ к транспортной инфраструктуре и скорректируем свои инвестпланы.

- «Новохим» весной - летом 2014 г. претендовал на два участка Верхнекамского месторождения калийно-магниевых солей в Пермском крае - отказались ли вы в итоге от этого проекта?

- При подробном изучении перспектив проекта выяснилось, что каждый из участков полностью зависит от инфраструктурных возможностей уже работающих там компаний, и эффективность этих проектов для нового инвестора не была очевидной. Конкурсы состоялись без нас, мы даже заявок не подавали, просто проявили первичный интерес. Инвесторы, которые получили эти участки, знают о нашем заявленном интересе, думаю, что если на каком-то этапе развития они пригласят нас на каких-то условиях, то мы готовы рассматривать такие предложения. Я по-прежнему считаю эту отрасль интересной для инвестиций фонда.

- Учитывая общую кризисную ситуацию в экономике и непредсказуемые действия зарубежных и российских руководителей, не планируете ли вы все же объединить семейные активы? Позволило бы это лучше противостоять кризису?

- В кризисные времена всегда требуется консолидация всех сил и возможностей для противостояния вызовам и дальнейшего успешного развития, поэтому вопрос объединения наших усилий (сын Игоря Юсуфова владеет верфями в Германии. - «Ведомости») в развитии активов сейчас становится более актуальным. В первую очередь такая консолидация позволит более эффективно использовать финансовый ресурс, особенно в условиях резкого сокращения доступа к заемному капиталу на рынке. Поэтому мы активно размышляем над этой идеей.

- Ваш брат Лев Юсуфов возглавил Государственную нефтегазовую компанию Республики Дагестан, которая собирается работать на шельфе Каспия - имеете ли вы к этому отношение?

- Я впервые узнал об этом проекте из средств массовой информации.

И ко мне эти инициативы не имеют никакого отношения.

- Вы были министром в период критического падения цен на нефть, когда это угрожало экономике. В чем отличительные особенности нынешней ситуации?

- Отличительная особенность нынешней ситуации - это прямая роль политики в текущем кризисе. Экономические факторы легче прогнозировать. Главное в такой ситуации - не делать необдуманных заявлений и шагов.

Мы вели активную работу со всеми игроками нефтегазового рынка, как со сложившимся картелем ОПЕК, организациями МЭА (Международное энергетическое агентство), ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития), так и с крупными мировыми компаниями: Exxon, Тоталь, Shell, BP, Statoil и другими для координации усилий, направленных на поддержание сбалансированной справедливой цены на нефть (и, как следствие, по формуле - цены на газ) в интересах производителей и потребителей энергоресурсов на основе рыночных механизмов.

Нам срочно нужно вернуться к практике диалога на международном уровне со стороны власти, введя должность полномочного представителя России по нефтяной отрасли, наделенного широкими полномочиями для повседневной работы на персональном уровне с организациями, упомянутыми выше, а также с ключевыми людьми и компаниями, которые заинтересованы в стабилизации цены и балансе интересов производителей и потребителей энергоресурсов.

С ценой на нефть надо работать постоянно.

Кроме того, по инициативе президентов России Владимира Путина и США Джорджа Буша были проведены также в 2002 г. первый Энергетический саммит двух стран в Хьюстоне и в 2003 г. второй - в Санкт-Петербурге при участии министров экономики и энергетики (со стороны России эту работу возглавляли Герман Греф и я, представляя Минэнерго).

Участие в этих саммитах принимали крупные нефтегазовые корпорации двух стран.

Сейчас назрела необходимость возобновить этот формат диалога между нашими странами, расширив его до уровня Россия - Запад с привлечением представителей Евросоюза и стран - потребителей Азиатского региона.

Можно составить повестку дня, которая крайне актуальна с учетом интереса компаний западных стран в разработке месторождений в России, а для нас - привлечение передовых западных технологий. И это может быть первым шагом на пути обнуления взаимных санкций, продемонстрировав заинтересованность стран в этой отрасли экономики.

Необходима очень тесная координация усилий как членов ОПЕК, так и других экспортеров, не входящих в эту структуру.

Сейчас я продолжаю поддерживать контакты с коллегами-министрами, обсуждая с ними исключительно коммерческие проекты, т. к. они, как правило, являются непосредственными кураторами нефтегазовых компаний в своих странах.

- Разве все это актуально сейчас, в силу политической ситуации, санкций? Мы все дальше уходим в сторону Китая - чем это может для нас закончиться?

- Не хотел бы комментировать политическую ситуацию, я далек от политики. Считаю, что дипломаты делают все возможное. А с экономической точки зрения у России с такими природными ресурсами всегда есть возможность для маневра. И вот этот маневр на Восток дает возможность России удачно спозиционироваться, найти сбыт своих энергоресурсов в азиатских странах, экономика которых динамично растет.

- Какие минусы есть в этом маневре?

- Больших минусов я не вижу. Но владелец энергетического ресурса должен иметь возможность для многоканального сбыта, не замыкаясь на одном монопольном потребителе.

Мы помним, что в 2001 г. президентом России Владимиром Путиным было принято решение о нефтепроводе, который изначально был запланирован исключительно на Китай - одного монопольного получателя, затем маршрут был изменен и нефтепровод был организован в одну нейтральную точку - Находку. И появилось сразу много получателей - стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Россия получила новый регион для сбыта, а также котировки нефти марки Urals, а когда есть один монопольный получатель, он всегда может диктовать свои условия.

- Сейчас складывается ощущение, что условия может диктовать Китай.

- Я пока этого не чувствую, этих признаков нет. Думаю, до этого не дойдет, поскольку Китаю нужно обслуживать рост своей экономики (7-10%). Он должен себя вести благоразумно. И выстраивать свои отношения на долгосрочную взаимовыгодную перспективу.

- Вы были в совете директоров «Газпрома». Как вы относитесь к турецким проектам «Газпрома»? К заявлениям о том, что европейцы теперь должны выстраивать свою инфраструктуру для получения российского газа со стороны Турции.

- Думаю, все эти заявления направлены на поиск наиболее эффективных путей сбыта своих энергоресурсов исходя из складывающейся ситуации. Если где-то есть препятствия или ограничения, любой руководитель компании ищет оптимальные пути сбыта. Ничего странного в этих маневрах нет.

- Вы говорите, что нужно возродить должность спецпредставителя президента по энергетическому сотрудничеству. Если бы вам предложили вернуться на эту должность, вы бы согласились?

- Я очень доволен тем, чем я сейчас занимаюсь. Уже практически четыре года я занимаюсь бизнесом. Считаю, что мне удалось использовать весь опыт и знания. Я бы хотел продолжать заниматься своим делом в частном бизнесе. Но готов на экспертном уровне быть полезным, помогать контактами, давать советы.

- То есть у вас умеренно оптимистичный прогноз, исходя из тех реалий, которые вы назвали. А выгодно ли это арабскому миру или они готовы снижать цену и дальше, для того чтобы занять долю рынка, которую они считают для себя справедливой?

- Все эти процессы вокруг цены на нефть начались с того момента, когда обозначился слабый спрос в экономике, это торможение экономического развития в Евросоюзе, некоторое торможение в азиатских странах, которые стали развиваться не столь стремительно, как в последние годы, все это вызвало ослабление спроса на энергоресурсы.

Вместе с тем растет производство сланцевой нефти в США. Их компании каждый день совершенствуются, развивают технологии. Себестоимость добычи одной тонны у них снижается на глазах.

В это время игроки на рынке почувствовали, что нужно за собой сохранить определенную долю этого рынка. Никто не направлял усилия на то, чтобы цена падала, никто не занимался этим специально. Все видели, что происходит падение нефти. И все пытались сохранить свою долю на рынке. Но должен сказать, что арабские страны, страны ОПЕК готовы снижать цену, чтобы сохранить долю на рынке. Надо не забывать о том, что они привыкли формировать свои бюджеты при довольно высокой цене на нефть. И привыкли к неким расходам. Поэтому резкое снижение добычи им крайне невыгодно.

Россия в этой ситуации ведет себя ответственно. В одностороннем порядке Россия снизила объем экспорта и переориентировала эти объемы на внутреннюю переработку. Могу привести конкретные цифры. В прошлом году Россия произвела 525 млн т нефти, при том что в предыдущем было 523 млн т. На 2 млн т больше произвела Россия, при этом снизила экспорт на 13,5 млн т (у нас было 235 млн т, стало 221,5 млн т, то есть на 5,8% снизился экспорт нефти на мировые рынки - это существенный вклад). Аналогичное поведение продемонстрировала Саудовская Аравия, являясь ключевым игроком в ОПЕК. Добыча Саудовской Аравии в прошлом году увеличилась на 5 млн т (было 480 млн т, а в 2014 г. стало 485 млн т). При этом экспорт снизился на 22 млн т (376 млн т в 2013 г., 354 млн т в 2014 г.). По совпадению Саудовская Аравия, как и Россия, снизила экспорт на 5,8%.

При этом есть отдельные страны, которые также заинтересованы в стабильной цене на нефть. Например, Норвегия, которая, как и Россия, является наблюдателем в ОПЕК. Примерно сохранив уровень добычи прошлого года (76 млн т), спокойно увеличила экспорт с 58 млн т в 2013 г. до 59 млн т в 2014 г. - ровно на 1 млн т заняла чью-то долю рынка.

Думаю, есть и ряд других стран, которые входят в ОПЕК и которые несанкционированно, в обход договоренностей внутри ОПЕК, где установлены квоты, нарушают это. Но это уже внутреннее дело картеля. Они должны разбираться с этим сами и договариваться между собой. Все-таки из 90 млн бареллей в сутки, которые мир производит и потребляет, больше 1/3 приходится на ОПЕК. Там по себестоимости добыча очень привлекательна, и они могут влиять на рынки.

Это всегда было предметом дискуссии между мной и арабскими министрами на предмет координации деятельности. Россия все-таки страна, где основная добыча происходит на севере в минус 30°, минус 50°. И мы не можем одномоментно ограничить свою добычу, потому что скважины должны быть законсервированы и в последующем потребуется некоторое время для того, чтобы восстановить добычу.

Да, есть альтернативный аргумент со стороны стран Персидского залива - это жаркие страны, которые тратят много средств на кондиционирование, охлаждение и прочее. Есть такая дискуссия между нами. Но надо продолжать разговор. Нельзя просто спокойно наблюдать, поскольку дискуссия соответствует и нашим, и их интересам.

- Вы были спецпредставителем президента по вопросам энергетического сотрудничества, работали с представителями и лидерами этих стран - до какой планки цены на нефть, на ваш взгляд, они готовы дойти?

- Мы все были свидетелями того, что Саудовская Аравия в конце декабря озвучила, что она сверстывает бюджет на 2015 г. из расчета цены в $80 за баррель. Это означает, что бюджет будет бездефицитным при цене $80, если цена будет ниже, то есть только два пути: сокращать расходы бюджета и задействовать накопленные резервы. Мы всегда говорим не об одномоментной цене, а о средней цене за год. Вопрос всегда в трех аспектах - это CAPEX (капитальные расходы) на месторождения, себестоимость (lifting cost) - себестоимость добычи 1 т, и третий фактор - налоговая составляющая. Вот CAPEX, себестоимость и налоги - это и есть цена добычи 1 т. Вот в Саудовской Аравии и других странах Персидского залива при тех дебетах скважин, которые там есть, при тех условиях они по себестоимости могут выдержать крайне низкую цену в отличие от России, Норвегии, Канады и особенно американских сланцевых производителей, где непростые условия. Но кто пойдет на это, когда есть возможность получить разумную цену, когда бюджеты стран сформированы под определенную цену?

Я считаю, что это такой оптимистичный сценарий. Хочу повторить, что $60 была бы приемлемая цифра. Мы исходим из того, сколько должен стоить баррель в рублях. Улюкаев называл в IV квартале прошлого года цифру 3600 руб. Это значит, что баррель стоит $60 и доллар стоит 60 руб. Если цена 3600 руб. за баррель, российский бюджет бездефицитно может быть сверстан и пройдет 2015 г. без проблем.

На Гайдаровском форуме уже звучала другая цифра - видимо, правительство России подкорректировало свои цифры доходов и расходов, более щадящая цифра - между 3000 и 3600 руб. Цена за баррель в районе $50, а доллар стоит 70 руб. Тогда бюджет у нас проходит бездефицитно. Нормальная цена. Если дальше будет падать цена, видимо, будет дальше расти цена доллара в рублях.

Я не думаю, что страны, у которых есть потенциальная подушка возможности снижения себестоимости, пойдут на это. Они не должны с этим смириться. Потребители тоже заинтересованы всегда собирать налоги от продажи нефтепродуктов. Должен быть какой-то разумный баланс.