Рынок долга и капитала: Мы успешно копировали, пора развивать национальных инвесторов

Для меня рынки капитала всегда были средним между современным футболом и векторной геометрией. Должна быть и страсть к победе [командой], и уверенность, что ты сумеешь правильно сложить вектора.

Что произошло на глобальных рынках в этом году? В первую очередь, ожидание завершения, а потом само завершение программы количественного смягчения в США. Но эту эстафету подхватили центральные банки Японии и еврозоны. Ключевые ставки были понижены недавно и в Китае. Второе - активная интернационализация юаня. Третье - страны БРИКС начали создавать институты развития и свою финансовую архитектуру. И последнее - создание Евразийского экономического союза, с участием России, Казахстана, Белоруссии и Армении.

Что произошло в России? Переход к плавающему курсу и политике инфляционного таргетирования. Завершилась либерализация рынка капитала - через Euroclear и Clearstream инвесторы имеют доступ к рынку локальных бондов и акций. Этого пока нет в полной форме в Китае. Есть в Гонконге, но не на материковом Китае. Российский рынок капитала, как первичный и вторичный, фактически перешел в инерционный режим и меняется в зависимости от курса рубля. Небольшое укрепление рубля - и рынок начинает жить. Но если рубль продолжает падать, то и рынок останавливается. Последний момент - подписаны стратегические контракты с Китаем (первый контракт «Газпрома» уже на $400 млрд).

Как Россия выглядит в глобальном контексте? Мы очень неплохо смотримся по ВВП на душу населения (около $15 000), правда, население у нас невелико. У России крупные резервы. Но российские риски сейчас завышены - пятилетние CDS-спрэды более чем вдвое превышают спрэды стран сопоставимой рейтинговой категории.

Рынок акций в России - около $500 млрд, корпоративных локальных облигаций - $144 млрд. Для сравнения: в США $23,3 трлн и $5,8 трлн, в еврозоне - $8,2 трлн и $7,4 трлн.

Доля финансовых активов в России по отношению к ВВП - 2%, в остальных странах БРИК в среднем вдвое выше, про развитые рынки и говорить не приходится. Но, с другой стороны, стоит задуматься, есть ли у западных рынков потенциал при таком разрыве между реальным ВВП и финансовыми рынками.

Капитализация составляет лишь 24% ВВП, облигации - 0,22%. По обоим показателям сильно отстаем даже от других стран БРИК. А вот отношение корпоративных кредитов к ВВП не такое низкое. Банки у нас умеют кредитовать. Что интересно - доля нерезидентов на рынке локального долга и акций за год существенно не уменьшилась, несмотря на высокую волатильность.

Чего мы ждем в 2015 г.? Предстоит рефинансировать без малого $80 млрд только долговых бумаг (сумма меняется в зависимости от курса рубля к доллару). Можно ли это сделать только на внутреннем рынке - вопрос риторический. Я считаю, что вполне можно.

Стакан, как известно, может быть для кого-то наполовину полный, а для кого-то - наполовину пустой. Главный вызов - отток капитала в $130 млрд. Я считаю, что сам по себе он не страшен, потому что почти 80-90% суммы - это чисто инвестиционные решения в пользу более ликвидной валюты и как факт - переход из рубля в доллар, который большинство держат на депозитах, а некоторые в ячейках, причем в банках на территории самой же России. Это, кстати, мощный инвестиционный ресурс, который в любой момент может быть использован, но нужны условия и последовательная логика действий.

Западные рынки капитала закрыты для российских государственных банков и компаний. Но они открыты для негосударственных - правда, скорее только для сильнейших из них. Лимиты западных инвесторов урезаны в условиях санкций, и наступает период финансовой дипломатии. В 3-4 раза чаще приходится ездить, встречаться, причем в условиях отсутствия реальных сделок. Такая наша судьба! Последний вызов - мораторий на перечисление накопительной части пенсии.

Какие возможности? Одну я уже прокомментировал: можно сказать, что создан запас валюты для рефинансирования внешнего долга, значительная часть валюты на счетах в российских банках и на руках у населения. Второе - российский рынок - один из крупнейших и наиболее открытых локальных рынков корпоративных облигаций (крупнейший в Центральной и Восточной Европе). Третье - лимиты на внешнем рынке прикрыты, но мы можем воспользоваться этой паузой, чтобы развивать спрос на внутреннем рынке. Для примера - на рынке есть как минимум 1 млн клиентов, которые используют платформу прямого/электронного брокерского обслуживания. С 1 января 2015 г. в России запущен механизм индивидуальных инвестиционных счетов (а это до $8-10 млрд в год эквивалента потенциального участия в локальных рыночных инструментах), плюс должна вернуться замороженная часть накопительной пенсии - 1,3 трлн руб. в ближайшие 2-3 года. Только эти два фактора способны переломить рыночные настроения (как в 2012 г., когда в ожидании доступа Euroclear к рынку ОФЗ на него пришло $7-8 млрд в эквиваленте и произошло сжатие кредитных спрэдов минимум на 1,5%). Думаю, сейчас не надо паниковать, а стоит сконцентрироваться на развитии внутреннего рынка.

В России пока просто нет всего набора финансовых инструментов и достаточно профессиональных команд. Мы во многом успешно копировали то, что видели на западных площадках и под требования иностранных инвесторов, но национальных институциональных инвесторов тоже нужно системно развивать и поддерживать. Пора изменить свое отношение к этому и фокус.

И наконец, самый большой источник роста для внутреннего рынка капитала - переход на расчеты в национальных валютах. Объем внешней торговли России - порядка $900 млрд. Если хотя бы треть его будет переведена на расчеты в национальных валютах, а половина от этой суммы - на рубль, то получим около $150 млрд эквивалента в рублях ежегодного притока на рынки капитала России. Тогда и рубль станет более ликвидным и опираться будет на систему использования его в расчетах, заимствованиях и инструментах накопления. То, что это достижимо, показывает опыт китайского юаня.