Принятые меры поддержания занятости в России только усугубят безработицу

Кризис на рынке труда, начавшись с мегаполисов, перекинется на промышленные центры в моногородах. Худший вариант его развития - переход в латентную, скрытую форму, которая будет сопровождаться деградацией рабочей силы: на фоне начавшегося сокращения численности экономически активного населения это грозит экономике годами застоя. Правительственные антикризисные меры поддержки занятости в условиях долгосрочного экономического кризиса не только бесполезны, но и контрпродуктивны, рассказала на семинаре Фонда Гайдара директор Института социального анализа и прогнозирования Российской академии народного хозяйства и госслужбы Татьяна Малева.

Феномен российского рынка труда - слабый рост безработицы в кризис: вопреки экономической теории, вместо снижения занятости при сохранении уровня зарплат происходит сохранение занятости при падении зарплат. Этим объяснялся и быстрый рост зарплат после очередного спада, не соответствовавший ни росту производительности, ни росту самой экономики. И каждый раз за периодом быстрого роста зарплат следовал очередной кризис, заметила Малева. Рынок труда не обманывал и на этот раз, указала она: признаки грядущего кризиса проявились еще в 2013 г. - ростом скрытой безработицы (см. графики на стр. 04): несмотря на начавшуюся стагнацию экономики, государство усердно повышало зарплаты бюджетникам.

«Последовавший с 2014 г. спад доходов - тоже плата за то, что на растущее экономическое напряжение рынок труда отвечал не безработицей, а поддержкой занятости: девальвация и инфляция сказали веское слово», - говорит Малева.

Правительство, как и в 2009 г., намеревается бороться с кризисом поддержкой занятости и организацией общественных работ. Но эти меры не годятся, считает Малева.

Причины текущего кризиса иные, чем предыдущих, иным будет и его влияние на рынок труда. Первые жертвы кризиса - три сектора: торговля, связанная с импортом; финансовый и банковский секторы; строительство, испытывающее дефицит ипотечных ресурсов.

Эти особенности определяют и географию кризиса: он начнется с мегаполисов. В крупных городах господдержка занятости не нужна: рынок труда диверсифицирован и способен абсорбировать безработицу, население тоже более адаптивное к изменениям. Но на мегаполисах кризис не остановится: падение внутреннего спроса ударит по реальному сектору и промышленным центрам, сконцентрированным в моногородах (см. врез).

Там антикризисные меры поддержки занятости могли бы быть полезны, но только если сам кризис - краткосрочный: в прошлый раз реализация региональных программ началась в середине 2009 г., а уже к началу 2010 г. в них не было необходимости - экономика пошла на подъем. Правительству удалось сдержать открытую безработицу - люди не были уволены, им дали возможность заняться общественными работами: «Красили заборы, подметали дворы на своем же предприятии». Но когда есть понимание того, что кризис долгосрочный, попытки поддержать занятость подобным способом не только бесполезны, но и вредны, считает Малева: «Общественные работы еще никогда экономику от кризиса не спасали. И сколько лет можно красить этот забор?»

Кризис 2009 г. показал, что, выбрав поддержку социально значимых крупных предприятий, государство поддерживало одновременно и архаическую структуру занятости, и в этот раз антикризисная программа рискует пойти по тому же пути, опасается Малева: «Но «пересидеть» этот кризис, как раньше, не удастся». Безработица опасна не масштабом, а продолжительностью, предупреждает она. Через два года неудачных попыток найти подходящую работу люди либо уходят в теневой сектор, либо вовсе покидают рынок труда.

А количество рабочей силы в экономике будет сокращаться в силу естественных причин. До 2012 г. занятость росла - уровень экономической активности подошел к историческому пику при историческом минимуме безработицы.

Но выходящее на рынок труда поколение 1990-х лишь на 40% замещает поколение середины 1950-х, говорит Малева: «Мы вступаем в другую эпоху рынка труда - демографическую яму: такого длительного и глубокого падения численности экономически активного населения мир еще не знал». Может ли экономика расти при радикальном сокращении одного из важнейших экономических ресурсов - большой вопрос, сомневается она. Теоретически поддержать экономику может рост производительности труда, но он не взлетит на те же 40%, замечает Малева: «Этот рост надо было готовить - инвестиционно, инновационно, кадрово, - чего не было сделано».

Необходимо стимулировать инвестиции - только они создают рабочие места, подчеркивает Малева: это именно та политика, которая может изменить структуру экономики и, соответственно, структуру занятости. Тогда маневр - допустить рост безработицы, но быстро перевести ее в новые рабочие места - даст экономике стимул для роста. «Мы по-прежнему боимся острых реакций [на кризис], а на самом деле самые тяжелые социальные последствия - латентные, незаметные и долгосрочные: в состоянии застоя и кризиса можно существовать долгие годы, только страна теряет всяческие перспективы. Больше всего я бы не хотела, чтобы население приспособилось к очень плохой экономике», - говорит Малева.

Рынок труда - это производная от экономики, согласен директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Владимир Гимпельсон, ее проблемы известны - плохой бизнес-климат, произвольное регулирование, отсутствие защиты прав собственности. Если экономическая активность подавляется, рабочие места не создаются, то лучшее, что может сделать рынок труда, - деформализироваться, т. е. уйти в тень.