Третьяковка открыла выставку Павла Федотова

В центре выставки, открытой к 200-летию Павла Федотова в Инженерном корпусе Третьяковской галереи, картины, знакомые каждому выпускнику советской школы. Лупоглазый юноша прячет надкушенный кусок черного хлеба в «Завтраке аристократа». Рвется из рук матушки и судьбы разряженная невеста в «Сватовстве майора». Надувает щеки перед девкой мелкий чиновник в папильотках в «Свежем кавалере». Рада последнему шансу, пусть и горбатому, засидевшаяся в девках красавица из «Разборчивой невесты».

Небольшие эти картины вошли не только в историю русской живописи, но и в наше национальное сознание. И остаются любимцами публики с появления на свет до наших дней. Они понятные, смешные, не злые и написаны узнаваемо точно, с массой милых подробностей, которые не лень рассматривать долго.

Рядом с хитами русской живописи помещены пояснения к ним, данные самим автором. Федотов пописывал, стихами и прозой, заносил в дневник мысли и афоризмы, делал описания - «рации» - своих и без того говорящих картин. «Внизу картины, около середины, сидит сибирская кошка. У нее не худо немножко нашим деревенским барыням поучиться - почаще мыться: кошка рыльце умывает, гостя в дом зазывает». Неутолимая жажда слова также отличительная черта русского логоцентричного сознания. На выставке Федотова чтение доставляет дополнительное удовольствие - главное, конечно, разглядывание.

В задачу музея, о чем заявлено в пресс-релизе, входило «дать наиболее полное представление о наследии Федотова и познакомить зрителя с его личностью и судьбой». Задача безусловно выполнена, собраны почти все картины, кроме хранящихся в киевском музее «Игроков», показано много листов редко выставляющейся и потому мало известной графики. Особенности личности и судьбы прослеживаются в экспозиции и без дополнительных пояснений - только картинами и рисунками. Но и пояснения есть. Даже для знакомых с биографией Федотова (кадетский корпус, военная служба, отставка ради искусства, бедность, душевная болезнь, смерть в 37 лет) и любящих его работы выставка открывает художника не то что по-новому, но глубоко до пронзительности. С теплым и грустным сочувствием к русскому человеку, жившему во времена романтизма, но военному. Страстно желавшему в искусстве добиться совершенства и способствовать исправлению нравов и выстлавшему своими благими намерениями дорогу в личный ад - к бедности и безумию. Такой путь выставка и прослеживает.

«Судьба как неразмотанный клубок, каждая нитка не знаешь, цельная или с узелками, что такое и как велика, на чем конец намотан. Ничего не знаешь». Выставку «Театр жизни» открывают федотовские работы времен военной службы и художнического ученичества. Старательно исполненные сцены армейской жизни, нежные камерные портреты - офицеров, друзей и знакомых - сменяются сюжетными бытовыми зарисовками: «После свадьбы. Объяснение между купцом и женихом», «Квартальный в лавке», «Покупка павлиньего пера».

Потом идут серии сепий с сюжетами: «Кончина Фидельки», «Художник, женившийся без приданого в надежде на свой талант» (автор так и не женился). Они должны были, как у Уильяма Хоггарта, превратиться в гравюры на продажу и кормить художника, но не случилось. Зато некоторые из них превратились в замечательные живописные картины нравов. Но они, увы, к концу жизни художника начисто утратили веселость.

В последнем зале собраны эскизы к «Игрокам». От ранних работ Федотова они отличаются как задорность «Сорочинской ярмарки» от мрачного фантазма «Носа». Как и Гоголя, Федотова погубило творчество, сверхценное к нему отношение. Сцены реальной жизни, где каждая деталь была продуманна и находила свое место в пространстве так же ловко, как и в быту, сменились косыми композициями, с зеркальными отражениями и зловещими тенями. Директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова увидела в этих эскизах признаки искусства будущего века. Который, как известно, безумства пестовал.

До 14 июня