Взгляд изнутри
Чего не хватает бизнесу для наращивания поставок за границуОлег Рогачев
член совета директоров «Русагротранса»
Конфеты и мороженое – это здорово, но, если говорить о глобальном экспорте, все-таки основной продукт в мире – это по-прежнему зерновые, которые являются драйвером всех остальных производств, включая и животноводство, и кондитерскую промышленность, и проч. Большинство участников форума родились, когда на планете Земля численность населения немногим превышала 3 млрд человек, сегодня – уже более 7 млрд жителей. В перспективе 20-х гг. нашего века мы преодолеем планку в 10 млрд человек, а к середине века численность ожидается на уровне 14 млрд. То есть в 2 раза за ограниченный человеческий век.
С одной стороны, это серьезная угроза человечеству – последние два года мировые запасы зерновых существенно снижаются, а их потребление, напротив, растет. С точки зрения возможностей российского агрокомплекса это колоссальный потенциал. Потому что сегодня ни одна страна в мире, кроме России и стран Черноморского бассейна, не сможет восполнить этот растущий спрос.
Мы обладаем колоссальным потенциалом, поскольку в силу масштабов страны наши основные зернопроизводящие регионы расположены в разных климатических условиях. Если в какой-то год не вызрело на юге, то обязательно вызреет в Сибири. В России по-прежнему очень низкая себестоимость производства зерна – мы все зерновые пока выращиваем без орошения.
Россия лишь недавно вернула себе исторические позиции на мировой зерновой арене – более 100 млн т зерна в чистом весе мы производим последние четыре года. При этом риски снижения этих объемов остаются. На мой взгляд, они заключаются в очень низкой технологичности самого процесса [выращивания зерна]. Это касается не только инфраструктуры и логистики, но и инфраструктуры поля. Мы по-прежнему выращиваем самое экологичное зерно в мире, практически не внося туда ни удобрений, ни средств защиты растений – ничего подобного. Похвастаться хорошей урожайностью могут только Ставропольский и Краснодарский край, у которых она приближается к европейской, – 43 и 58 ц/га [соответственно], остальное регионы в среднем получают 23 ц/га, в Сибири – 11–15 ц/га. Если мы начнем применять агротехнологии (причем это не только удобрения, но и правильная пашня, и ноутилл-технология, и севооборот), то урожайность вырастет в разы и урожай в 150 млн т – вполне достижимая цифра.
Давайте ответим на вопрос, почему наши аграрии не инвестируют в агротехнологии. Потому что нет уверенности в возможностях экспорта, потому что сохраняется инертность процесса, потому что нет уверенности в сохранности сделанных инвестиций в долгосрочной перспективе, потому что еще два года назад вся отрасль ощущала на себе угрозу запрета экспорта.
Поэтому если говорить о мерах поддержки, то отсутствие рисков в отношении ограничения экспорта – одна из тех мер, которую государство должно однозначно и бесповоротно обеспечить. Второе – стабильная четкая поддержка развития таких регионов, как Сибирь, Урал и Дальний Восток. В отличие от Краснодарского и Ставропольского края их производители зерна не имеют доступа к основному – южному – коридору, находясь в транспортной дискриминации. Чтобы повезти зерно на Дальний Восток, на расстояние 5000 км, у сибирских производителей должен быть понятный и стабильный спрос: они должны быть уверены, что смогут продать излишки, а не только рассчитывать на внутренних потребителей или неурожай в соседнем Казахстане.
Николай Демьянов
заместитель гендиректора «Гленкор агро МЗК»
Я буду говорить об абсолютно простых вещах. Чтобы позитивные тенденции в развитии экспорта сохранялись, сегодня бизнесу нужны стабильность и предсказуемость. Мы в свое время и запрет экспорта (зерновых в 2010/11 г. после засухи и неурожая. – «Ведомости») проходили, и экспортные пошлины (действовавшие в 2015–2016 гг. из-за девальвации рубля. – «Ведомости») – разные меры были. Формально у нас и сейчас нет экспортной пошлины – она просто нулевая. Поэтому первый и самый главный посыл коллегам из Министерства сельского хозяйства – обсуждать насущные вопросы с рынком и совместно принимать решение. Мы все друг друга знаем и готовы к диалогу.
Евгений Ляшенко
гендиректор ГК «Эфко»
Наша страна всего за несколько лет стала одним из ведущих экспортеров подсолнечного масла на международной арене, а само масло сегодня входит в тройку лидеров самой экспортируемой российской агропродукции. Так, за сезон 2017/18 г. Россия вывезла за границу более 2,2 млн. т. Эти внушительные объемы перекликаются с концепцией майских указов президента. К 2024 г. государство планирует увеличить экспорт товаров АПК до $45 млрд против $20,7 млрд в 2017 г. На пути к этой амбициозной цели агропроизводителям и государству предстоит решить ряд задач.
Одна из них заключается в том, что сегодня российские производственные мощности в 2 раза превышают объем доступного сырья. Ситуацию можно исправить на государственном уровне. Например, за счет увеличения посевных площадей подсолнечника, популяризации сложных агротехнологий, внедрения новых подходов к посеву и удобрению растений, замены масличными менее доходных культур.
Значимым барьером для роста российского экспорта является и ограниченность мощностей портово-логистической инфраструктуры. Так, перегруженность железных дорог в разгар уборочной и после нее, отсутствие транспортных путей к складским комплексам тормозят в конечном итоге экспортную деятельность российского бизнеса. К некоторым терминалам в порту Тамань нет подходных железнодорожных путей. А ведь через них в ближайшие годы должны пойти миллионы тонн аграрной продукции. Это один из важных вопросов, который бизнес без активного вмешательства государства не решит.
Артур Холдоенко
гендиректор птицефабрики «Синявинская»
В 2017 г. наша компания продала на экспорт продукции на 70 млн руб., в этом году мы уже продали более чем на 750 млн руб. Мы поставляем нашу продукцию в 14 стран, и нас нигде не ждут – мы везде сталкиваемся с жесточайшей конкуренцией. Причем основные наши конкуренты – это не местные производители, а экспортеры из других стран.
Первое – очень остро стоит вопрос ветеринарных правил: некоторые стандарты в нашей стране не гармонизированы со стандартами стран – импортеров российской продукции, отсутствуют программы по предотвращению отдельных заболеваний животных. Самая большая проблема птицеводов во всем мире – сальмонелла. В России же нет четкого государственного механизма по этому вопросу, который был бы понятен нашим иностранным партнерам. В Европе – есть: например, яйцо не может продаваться на полке магазина, если курица-несушка не провакцинирована против сальмонеллеза. Поэтому мы непрозрачны для многих рынков. Тогда как могли бы продавать экзотические продукты и отлично зарабатывать. Так, в Китае куриные яичники – настоящий деликатес, тонна $1000 стоит, отечественный же сельхозпроизводитель в лучшем случае перерабатывает их в мясокостную муку.
Другая проблема – отсутствие регионализации. Мы поставляем в Объединенные Арабские Эмираты около 60% продукции, а в Саудовскую Аравию не можем – Россия неблагополучна по гриппу птиц. И неважно, что мы находимся в Ленинградской области, а ближайший пункт неблагополучия за 1200 км. Есть принцип страны, а страна закрыта.
Еще один архиважный вопрос – у нас нет единой глобальной базы ветеринарных требований всех стран. Получается, что каждый производитель должен сам – всеми правдами и неправдами – найти требования той или иной страны. Где-то это сделать легко, где-то – труднее, например, если емкость рынка страны невелика. А есть Африка: там в некоторых регионах вообще нет ветеринарной службы – страной может руководить полевой командир, и получить от них ветеринарные требования просто невозможно.
гендиректор агрохолдинга «Степь»
Мы видим три основные составляющие для успешного развития экспорта. Первая – наличие непосредственно сырья для экспорта. Сейчас активно развивается перерабатывающая отрасль, животноводство. С каждым годом внутреннее потребление зерновых растет, поэтому важно увеличивать производство зерна. Благодаря современным агротехнологиям Россия вполне может собирать 150–170 млн т зерновых ежегодно.
Второй важный пункт для российских производителей – возможность участвовать в международных выставках и продвигать свою продукцию за рубежом. В этом плане то, что делает Российский экспортный центр, крайне важно и нужно. Аграрии, как правило, сфокусированы на производстве, и если у них будет место, куда можно прийти и где получить поддержку – информационную, языковую и проч., – то это существенно облегчит им работу. Третье – это открытие рынков, которые остаются для российской продукции закрытыми. Пока мы производим 112–135 млн т зерна, вопрос не стоит так остро, но, когда перевалим за 150 млн т, то посмотрим на вещи совершенно иначе.
Сейчас экспортом могут заниматься только крупные компании. Агрохолдинг «Степь» яркий тому пример: мы прошли этап производства, затем экспортировали только собственную продукцию, теперь мы агрегируем у себя зерно в том числе крупных агрохолдингов юга и Центральной России. Мы работаем на международном рынке, вместе задействуем портовую инфраструктуру и железнодорожную логистику, поскольку даже агрохолдингам с земельным банком 50 000–70 000 га тяжело получить доступ ко всей инфраструктуре. Если ситуация изменится и производители средней руки получат доступ к железнодорожной и портовой инфраструктуре, мы увидим совершенно другую картину.