Стратегия открытости
Главная проблема в России – мы не поддерживаем ту стратегию, которая гласит: давайте инвестируем в экологию и выиграем за счет этого долю рынка и самого привлекательного потребителя. Я ни в коем случае не хочу обижать РСПП, но его позиция – это всегда «давайте пнем Минприроды, чтобы оно не повышало госрегулирование». И вот [президент РСПП] Александр Николаевич Шохин регулярно подписывает письма, что ни в коем случае нельзя раскрывать информацию, потому что у наших компаний проваливаются котировки на Лондонской фондовой бирже. Коллеги, а почему? Если они проваливаются, значит, кто-то говорил неправду андеррайтерам или писал нечестный проспект эмиссии. Другого ответа нет. Поэтому гораздо больше мне нравятся компании, которые не пытаются сохранить заведомо проигрышную стратегию, – ну не удалось Chrysler и General Motors, потратив $144 млн на лоббирование более строгого закона «О нормах расходов», завоевать в мире преимущество. Они обе обанкротились и стали полугосударственными. Только Ford, который смог честно конкурировать с японцами, сумел сохранить свою частную сущность. Почему экологическая ответственность должна быть выигрышной? Потому что рынок финансов изменился. Вот классический график, какими финансами оперируют инвесторы, подписавшиеся под принципом ответственных инвестиций. Рост с $6 трлн до $60 трлн ровно за 10 лет (см. график). При этом понятно, что мир не стоит на месте, и в 2015 г. крупнейшие рейтинговые агентства начали инициативу по включению нефинансовых рисков напрямую в кредитные рейтинги. При этом в числе первых 12 подписантов были не только Moody’s и Standard & Poor’s, но и только что созданное китайское рейтинговое агентство Dagong [Global Credit Rating]. Соответственно, крупнейшие управляющие активами подготовили руководства по интегрированию нефинансовых показателей в бизнес-стратегии.
Как это работает в России?
Создается все больше и больше новых механизмов. Кроме достаточно традиционных нефинансовой отчетности, сертификации и т. д. появилось отслеживание легальности происхождения продукции – responsible sourcing. Нельзя измерять воздействие, если нет информации. Есть две стратегии. Первую демонстрирует профильный комитет РСПП, который говорит: «Если мы откроем информацию, у нас провалятся котировки на Лондонской бирже и перед нами выстроят барьеры». Вторую – например, компании, которые входят в корпоративный клуб WWF и планируют себя как корпорации, исходя из таких в том числе показателей, какое количество выбросов, сбросов, ресурсов и энергии приходится на единицу продукции. Если взять стратегию развития Mondi Business Paper, то легко контролировать, каких показателей они должны достичь через 1–2–3–5 лет.
Евгений Шварц
Родился в 1958 г. в Москве. Окончил биологический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. Доктор географических наук. В 1982–1998 гг. – член ученого совета и старший научный сотрудник отдела биогеографии Института географии РАН. В 1987–1988, 1997–1999 гг. – сопредседатель Международного социально-экологического союза. В 1992–1998 гг. – основатель и председатель совета Центра охраны дикой природы. В 1993 г. – международный исследователь Шведского университета сельскохозяйственных наук. В 1996–1998 гг. – управляющий направления «Охраняемые природные территории» проекта «Сохранение биоразнообразия Российской Федерации» (Глобальный экологический фонд / Всемирный банк / Госкомэкологии России). Директор по природоохранной политике «Всемирного фонда дикой природы (WWF) России» с 1998 г.
И это нельзя делать без открытости информации. Например, ни «Гринпису», ни общественному совету Минприроды, ни Минприроды, несмотря на многие хорошие, правильные инициативы и проект закона по экологической информации, который наконец внесен в правительство, не удалось открыть [статистическую отчетность –] форму 2ТП, хотя это противоречит закону (из ст. 69 ч. 3 закона «Об охране окружающей среды»: «объекты, оказывающие негативное воздействие на окружающую среду, и данные об их воздействии на окружающую среду подлежат государственному статистическому учету». – «Ведомости»). Поэтому мы занялись [отраслевыми] рейтингами, исходя из принципа, что если какая-то компания уже сделала вложения, то будет пытаться получить от этого конкурентное рыночное преимущество. Вот пример: несмотря на многолетнее сопротивление «Рослесхоза» тому, чтобы сделать открытой квартальную сетку лесов (система лесных кварталов, создаваемая с целью инвентаризации лесного фонда, ведения лесного хозяйства и лесопользования. – «Ведомости»), Архангельская область, для которой это ключевой вопрос, давным-давно, наплевав на якобы существующие ограничения, сделала доступной на сайте квартальную сетку в лесном плане.
Пятый год мы делаем рейтинги экологической прозрачности и ответственности нефтегазовых компаний. Есть серьезные результаты, но есть и большая проблема: компании дают не всегда объективную информацию. Благодаря принципиальной позиции «Роснефти» и в некоторых случаях «Лукойла» мы теперь имеем объективные данные, какая норма в отрасли по протечкам по внутрипромысловым нефтепроводам, и на следующий год будем просто ловить жуликов, которые на два порядка в лучшую сторону отличаются от этих показателей. Понятно, нельзя говорить, что тот, кто совсем непрозрачен, в рейтинге обязательно хуже, но все-таки видно: у тех, кто наиболее эффективен в привлечении инвестиций и в производственной деятельности, как правило, выше степень открытости информации.
Экологическая ответственность как конкурентное преимущество
Илья Мандрик, член правления, вице-президент по геологоразведке и разработке «Лукойла»: «Лукойл» работает в непростых условиях в части экологической, природоохранной. Вы все слышали за короткий период времени тот перечень проблем, связанных с отсутствием или нехваткой подзаконных актов, стандартов и т. д. Тем не менее в нашей компании еще на заре создания были приняты подходы, которые позволяют в этих условиях действовать успешно, достигать результатов. А смысл наших подходов в том, что компания всегда рассматривала экологическую, природоохранную деятельность не как ответственность или какую-то донагрузку, а как конкурентное преимущество. В компании изначально уже были приняты решающие документы, такие как политика компании, стратегические ориентиры, и в дальнейшем мы следовали принципу опережать события, ориентироваться на стандарты требований в этой части самые жесткие, самые максимальные и таким образом избегали многих подобных проблем.
Игорь Рахимов, директор департамента промышленной безопасности, охраны труда и экологии «Норникеля»: «Норильский никель» уже более 80 лет находится в арктической зоне, ведет деятельность, работая в условиях Крайнего Севера. Компания является лидером в горно-металлургической промышленности, по результатам 2017 г. доля «Норильского никеля» в ВВП России составляет 0,6%, в объеме промышленного производства – 4%. Это крупнейший производитель палладия, никеля, один из крупнейших производителей платины и меди в мире. В производственной линейке «Норильского никеля» – кобальт, родий, серебро, иридий, золото. География поставок – более трех десятков стран. Мы строим зеленую компанию, поэтому стремимся улучшить экологическую обстановку в местах присутствия наших производств, а также способствовать улучшению экологической обстановки в мире, это приоритетная задача «Норильского никеля».
Иван Ребрик, директор департамента экологии, охраны труда и промышленной безопасности UC Rusal: В вопросах экологии поиск баланса интересов и оценки рисков для бизнеса, а также социальный аспект всегда занимали головы наших акционеров. Экологически ответственные акционеры и инвесторы всегда помогали нам выжить. Я говорю о международных банках и финансовых инструментах, которые помогали нам выжить и заниматься реализацией программ по последовательному снижению негативного воздействия на окружающую среду. Но все кроется, очевидно, в философии существования компании. Я не буду повторять, насколько интересен алюминий для будущих технологий, но мы все четко понимаем, что область применения алюминия очень широка: аэрокосмическая промышленность, двигателестроение, машины, турбины, упаковка пищевых продуктов. Мировое предложение будет расти приблизительно в 2,7 раза к 2030 г. по сравнению с 2010 г., спрос – в 3,3 раза, и он будет превышать предложение. Поэтому мы очень четко понимали, работая и на внутреннем, но в большей степени на внешнем рынке (так сложилось после распада СССР), что конкурентоспособность сохранить можно, только оставаясь технологичной, экономичной и безопасной компанией.
В декабрьских (2016 г.) поручениях президента говорилось о нефинансовой отчетности, а 5 мая 2017 г. распоряжением правительства принята концепция развития публичной нефинансовой отчетности. В реальности это результат примерно 7–8-летней работы начиная с соответствующих поручений президента (тогда – Дмитрия Медведева) 2010–2011 гг. И мы сейчас видим, что для экологизации российской экономики и деятельности компаний у нас есть не только [гаечный] ключ 22 х 24, но и достаточно разнообразный набор инструментов.
Текст подготовлен по выступлениям на конференции «Экологическая модернизация производственно-промышленного сектора экономики России», проведенной газетой «Ведомости» 4 апреля 2018 г. в Москве