От редакции: Свинарка и пастух

Глава Центризбиркома Александр Вешняков предложил депутатам ввести гендерную квоту на выборах в Госдуму. По идее чиновника, в партийных списках должно быть не меньше 30% женщин. Если предложение Вешнякова получит поддержку, парламент буквально преобразится. Сейчас во фракции “Родина” 12,8% женщин, в КПРФ – 10,6%, в “Единстве” – 9,2%, а в ЛДПР – лишь 5,7%.

Неудивительно, что наиболее резкой была реакция лидера либерал-демократов Владимира Жириновского, который сначала сокрушался о том, что за женщин-депутатов все равно придется работать мужчинам, а потом пообещал включить в партийный список “жен и любовниц”.

Гендерные квоты – самый радикальный инструмент борьбы за равенство полов, относящийся к так называемой позитивной дискриминации. В разное время разговоры о ней велись во многих странах, но почти всегда квоты рассматривались как временная, рекомендательная мера.

Это не помешало, например, шведским феминисткам добиться ошеломляющего успеха в борьбе за равноправие. Большинство партий Швеции добровольно придерживаются 40%-ной гендерной квоты, а с 1994 г. женщинам достается и около половины министерских портфелей. При том что в начале 1970-х гг. прекрасному полу доставалось лишь 14–15% руководящих постов. Все это стало возможным благодаря сильному женскому движению, а также многолетним культурным и политическим традициям. Законодательные квоты не потребовались.

Российские борцы за равноправие полов предпочитают сначала принять закон о женщинах в Госдуме, а потом уже растить кадры. Весной 2003 г. депутаты приняли в первом чтении закон “О государственных гарантиях равных прав и свобод и равных возможностей мужчин и женщин в РФ”, содержащий зачатки позитивной дискриминации. В нем говорится, например, что в случае массового увольнения работников “число увольняемых лиц того или иного пола должно быть пропорционально сложившейся численности персонала”. При этом в органах власти вводятся штатные должности уполномоченных по правам женщин, а бремя доказательств в трудовых спорах о дискриминации ложится на работодателя (т. е. ему придется доказывать в суде отсутствие намерения дискредитировать работника по половому признаку).

В пояснительной записке к законопроекту утверждается, что неравенство мужчин и женщин в стране усиливается. “Все негативные социальные явления российского общества – безработица, бедность, болезни – имеют сегодня “женское лицо”, – утверждают авторы законопроекта. В качестве примера дискриминации они приводят данные о том, что средняя зарплата в легкой промышленности, среди работников которой 85% – женщины, равняется только 25% зарплаты работников “мужского” ТЭКа. Непонятно, правда, какой выход депутаты видят из этой ситуации – то ли заставить женщин добывать нефть, то ли опустить зарплаты нефтяников до уровня ткачих.

Если проблема полового неравенства действительно так остра, то что мешает депутатам воспользоваться опытом шведских коллег и добровольно увеличивать численность женщин в партсписках? Пропорциональная избирательная система даст им дополнительные шансы на попадание в парламент. Если избиратели, среди которых женщин не меньше, чем мужчин, хотят видеть представительниц прекрасного пола у власти, их квота в партсписке станет дополнительным козырем в предвыборной борьбе. А если не хотят, зачем огород городить?