От редакции: Баш на баш
Московские и башкирские политологи выдают самые разнообразные и противоречивые версии причин происходящего – от семейного конфликта, причиной которого стал “моральный облик” сына, до конфликта с федеральным центром, который Рахимов-старший решил потушить ценой деприватизации – настоящей или мнимой. Вероятнее всего, это защитный ход. Сама приватизация, разрешенная президентским указом в 2002 г., тоже была защитой. Как считают – от московских олигархов, которых могли заинтересовать активы государственной Башкирской топливной компании. Теперь времена изменились – проблема уже не в борьбе между местным и центральным бизнесом, а в необходимости выстраивать отношения с федеральной властью. Не может не вызывать ревности Рахимова и пример удачливого соседа, Минтимера Шаймиева, который уже обеспечил себе федеральное доверие по новым правилам.
Башкирскому лидеру получить заветный ярлык на княжение будет гораздо труднее. Переизбрался он совсем недавно, но позиции его не назовешь прочными. В Башкирии граждане периодически выходят на митинги, у всех на устах история с милицейским произволом в Благовещенске. Так что в Москве к президенту есть целый список вопросов, один из важнейших пунктов которого – приватизация.
Проверив в 2003 г. приватизацию предприятий республиканского ТЭКа, аудиторы Счетной палаты назвали ее самым беспрецедентным случаем хищения активов из федеральной собственности в истории нефтеперерабатывающих компаний России. Незадолго до республиканских выборов 2003 г., которые Рахимов чуть было не проиграл совладельцу Межпромбанка Сергею Веремеенко, контрольные пакеты “Башнефти”, “Башкирэнерго”, “Башкирнефтепродукта” и четырех НПЗ были предусмотрительно проданы семи малоизвестным фирмам, учредителями которых выступали 19 физических лиц.
Затем они передали акции в ООО “Башкирский капитал”, доли в котором, в свою очередь, были распределены между контролируемыми им компаниями. Причем приватизация прошла без всяких аукционов и конкурсов, в которых вполне могли бы поучаствовать “ЛУКОЙЛ”, Тюменская нефтяная компания (ТНК), “Татнефть”, “Сургутнефтегаз” и другие крупные компании.
Потом Рахимов выиграл выборы. Этому не помешал даже скандал с президентской типографией, печатавшей – по утверждению соперников действующего президента Сергея Веремеенко и Ралифа Сафина – фальшивые бюллетени. Проверить эту версию правоохранительным органам не удалось, поскольку, как только Веремеенко и Сафин обратились в республиканское УФСБ, типография немедленно сгорела.
После победы Рахимова выводы аудиторов СП легли в стол и с тех пор висят над головой Рахимова-старшего дамокловым мечом. При этом президент постоянно ощущает давление центра – чего стоят одни налоговые претензии к “Башнефтехиму” на общую сумму 12 млрд руб. Вернув вышеупомянутые предприятия под свой личный контроль, Муртаза Рахимов может использовать их в качестве козыря на очередных переговорах с Кремлем. Некоторые политологи предполагают, что за деприватизацией башкирских компаний может последовать их “честная” приватизация в пользу, например, “Газпрома” или “Роснефти”, что позволит Муртазе Рахимову сохранить власть. Но вряд ли стоит переоценивать возможность неформальных договоренностей между башкирским президентом и администрацией Владимира Путина. Перед последними республиканскими выборами Муртаза Рахимов обсуждал с “Газпромом” возможность покупки нескольких нефтехимических предприятий и газораспределительных сетей Башкирии. Но ни одного республиканского актива монополия пока не приобрела.