От редакции: Собрать и разделить
Заключив на этой неделе мировое соглашение, “Газпром” и “Нортгаз” договорились отозвать из судов все иски, в том числе требования аннулировать лицензию “Нортгаза” на Северо-Уренгойское газовое месторождение, а также финансовые претензии акционеров “Нортгаза” к правительству России на сумму $4,5 млрд. Цена сделки – возврат “Газпрому” 51% акций компании. Такой была доля монополии до 1999 г., когда в результате эмиссии акций она превратилась в 0,5%.
Возглавив “Газпром” в 2001 г., соратник президента Алексей Миллер согласился с требованиями миноритарных акционеров монополии вернуть активы, которые были ранее либо дешево проданы, либо потеряны после эмиссий акций. Эти сделки нанесли очевидный ущерб компании. И он сумел провести возврат активов так, что “Газпром” получил вполне ощутимую выгоду.
Отдав “Нортгазу” лицензию на месторождение, которая стоила в 1999 г. под $20 млн, “Газпром” получил спустя шесть лет актив стоимостью под $1 млрд. По оценке DeGolyer & MacNaughton, 49% акций компании стоят сейчас около $750 млн, а в цену 51% входит еще и премия за контроль.
Однако благое и, как выясняется, выгодное дело возврата активов невозможно рассматривать иначе как расширение и так огромной газовой монополии. При этом монополии, добыча которой растет главным образом благодаря “возврату” предприятий, созданных благодаря энергии и капиталам частных инвесторов.
Недостатки огромных, монопольных корпораций уже давно стали прописной экономической истиной. Главные из них – подавление стимулов к динамичному росту, рождаемому конкурентной средой, а также катастрофический недостаток капиталов на бесчисленные, часто “непрофильные” проекты.
Похвалив Алексея Миллера за удачное исправление ошибок прежнего руководства, нельзя не ругать его за то, что он в отличие от команды Вяхирева в принципе не приемлет идею выделения из “Газпрома” новых независимых предприятий.
Подобное выделение на новых, прозрачных условиях, способствующих выгоде всех акционеров компании, а не только ее менеджмента, можно будет только одобрить. И цена активов может оказаться еще выше, если “Газпром” согласится на неоднократные предложения правительства ввести понятные и удобные для инвесторов условия доступа к его газотранспортной системе.
Да, газовая отрасль – стратегически важная, но государственного контроля над газопроводами достаточно для того, чтобы держать эту отрасль под контролем, и для того, чтобы снять опасения за судьбу “национального достояния”. Такой подход позволит России привлечь необходимые для освоения газовых месторождений миллиарды долларов.
Возврат активов оказался очень сложным и длительным процессом, и не всегда в этой битве “Газпрому” удавалось оставаться “белым и пушистым”. Однако привлечение инвесторов – процесс еще более сложный. Сделка с “Нортгазом” свидетельствует, что в монополии согласны на сотрудничество с частным капиталом. Но будет ли это сотрудничество расширяться и каким образом, пока совершенно не известно. Нам же остается лишь неустанно повторять, что создание конкуренции, в том числе в газовой промышленности, – в государственных интересах.