От редакции: Наука отнимать
Не исключено, что скоро в репортажах из зала суда снова появится фраза: “N приговорен к лишению свободы с конфискацией имущества”. В советское время у человека, осужденного, к примеру, за спекуляцию, изымали не только дачу и машину, но и мебель, и телевизор, и шубу, и дубленку жены. Часами “Роллекс”, изъятыми у директора “Елисеевского” Юрия Соколова, расстрелянного в 1984 г. за получение взяток, наградили следователей, которые вели это дело.
Возвращение конфискации сейчас обсуждается в связи с тем, что Россия подписала Конвенции Совета Европы и ООН о борьбе с коррупцией, транснациональной организованной преступностью и терроризмом. За возвращение изъятия незаконно нажитого имущества высказался недавно и председатель Конституционного суда Валерий Зорькин. Действительно, в большинстве стран Европы конфискация незаконно приобретенного имущества предусмотрена в качестве наказания за торговлю людьми, наркотиками, за терроризм, его финансирование и коррупционные деяния. А в США действуют принятые в 70-е гг. законы RICO, которые позволяют изымать незаконно нажитое имущество за организацию преступных группировок, вымогательство и получение взяток, причем не только у боссов мафии, но и у рядовых “бойцов”.
Обсуждая вопрос конфискации, нужно помнить, что в европейских странах и США она применяется лишь по единичным статьям. А также о том, что решение о размере изъятия имущества, банковских счетов и иной собственности принимает не зависящий от давления властей и правоохранительных органов суд, который скрупулезно подсчитывает, какие именно дома, автомобили и предметы роскоши были получены за счет преступно нажитых доходов. Все остальное сохраняется в собственности родственников осужденного. Наконец, в развитых странах весьма аккуратно пользуются таким правовым инструментом, как предварительный арест имущества.
Большинство же российских сторонников конфискации требуют иного. Силовики требуют не только изъятия всего имущества у осужденных за терроризм и пособничество терроризму, но близкого приближения к нормам старого Уголовного кодекса.
Советский УК предусматривал возможность полной или частичной конфискации имущества по целому ряду статей – умышленное убийство, грабеж, разбой, незаконное предпринимательство, мошенничество (в советском УК образца 1960 г. конфискация предусматривалась по 49 статьям). Сейчас же, сетуют они, наказания не позволяют бороться с коррупцией и наркоторговлей, поскольку действующий Уголовный кодекс даже за получение преступных доходов в несколько миллионов долларов позволяет взыскать штраф не больше $35 000. Правительство обещало учесть эти пожелания правоохранительных органов.
Юристы, близкие к власти, утверждают, что поправки в УК не вернут конфискацию в советском понимании. Предотвратить произвол правоохранительных органов при изъятии имущества эксперты правительства, где и готовится соответствующий законопроект, надеются четким изложением порядка применения конфискации.
Их оппоненты подчеркивают: Уголовно-процессуальный кодекс разрешает изымать имущество, признанное судом орудием преступления, а также средства, нажитые незаконным путем. Они считают, что силовики, лоббируя поправки в УК, пытаются облегчить себе работу. Их принятие позволит арестовывать любую собственность осужденных, не доказывая криминальное происхождение средств, на нее потраченных. Противники конфискации опасаются, что при отсутствии по-настоящему независимого суда она из инструмента для борьбы с тяжкими преступлениями превратится в дубину для сведения счетов властей с неугодными предпринимателями и недобросовестной конкуренции. В российских условиях, по мнению многих представителей адвокатского сообщества, надо не восстанавливать изъятие собственности, а резко – на несколько порядков – увеличить штрафы за коррупционные и экономические преступления.