От редакции: Нематериальные выгоды
Если революция обошлась без серьезного насилия и кровавого кошмара, какой случился в узбекском Андижане, то в истории она останется бархатной. Но даже самая полюбовная смена власти порождает хаос в политической жизни и испытывает экономику на прочность. Все это дает массу поводов для злорадства проигравшим и противникам революции. Злорадства сейчас в России по поводу украинской революции много, и поводов для него немало. Оранжевые разругались, правительство Юлии Тимошенко отставлено, два генпрокурора – ничего не поймешь.
Между тем все значимые революции в российской и мировой истории, как правило, быстро перерастали в столкновения между соратниками. В августе 1792 г. во время Великой французской революции республиканцы добились свержения короля. Но уже в октябре 1793 г. их левое крыло – якобинцы обвинили более умеренных республиканцев – жирондистов в измене и добились их публичной казни. Затем разгорелась борьба уже внутри якобинской партии. В апреле 1794 г. радикалы-якобинцы во главе с Робеспьером и Кутоном отправили на гильотину своих соратников Дантона и Демулена, требовавших остановить массовые репрессии. А еще через три месяца казнен был уже Робеспьер. Большевики пришли к власти в России в октябре 1917 г. при поддержке партии левых эсеров. Однако уже в июле 1918 г. ее разогнали. Формально – за попытку мятежа в Москве, а фактически – за противодействие политике большевиков в деревне. Сотни эсеров были уничтожены, тысячи оказались в концлагерях. Наконец, уже недавно – в октябре 1993 г. борьба между первым президентом России Борисом Ельциным и лидерами Верховного Совета, которые поддержали Ельцина в августе 1991 г., привела к вооруженному противостоянию в центре Москвы и человеческим жертвам.
Так что украинский вариант еще мягкий. Революции бывают разной степени бархатности, с большей или меньшей охотой люди сходят с политической сцены, но для экономики революция никогда не проходит легко. Эйфория по поводу политической победы, как правило, длится недолго, и ей на смену приходит трезвое осознание, что, пока все праздновали, в экономике ничего не изменилось. Экономику каждый замечает, как только возвращаются будни. Украинская революция при всей своей политической бархатности для экономики оказалась наждачной. На полтора месяца жизнь столицы и целых регионов оказалась парализована митингами и выступлениями, кое-где едва не дошло до перебоев с поставками продовольствия. Контрудары уходящей власти по оппозиции были не силовыми (что, несомненно, хорошо), а популистскими: в пылу политической борьбы премьер-министр Виктор Янукович с сентября 2004 г. почти удвоил пенсии более чем 11 млн пенсионеров. Первым результатом популизма стал резкий скачок инфляции – по итогам 2004 г. она составила 12,3% против прогноза 9,5%, в январе – феврале 2005 г. инфляция составила 2,7%. Дефицит украинского бюджета, который в марте 2004 г. Международный валютный фонд оценивал в 1,8% ВВП, также существенно вырос – иначе как объяснить, что при росте экономики на 12,7% госдолг Украины только за январь – сентябрь 2004 г. вырос на 5,1% (или на $750 млн).
И все же инфляционный всплеск и увеличение долгового бремени не выглядели безнадежно, а скорее превращали революцию в рискованную игру с высокими ставками. Ведь в 2004 г. экономика страны, как уже отмечалось, выросла на 12,7%, инвестиции в основной капитал – на 34,5%, а персональный состав “оранжевого” правительства обещал инвесторам реформы – поводы для оптимизма были.
Но все было перечеркнуто ошибками, отпугнувшими инвесторов, еще недавно рвавшихся в страну. Первым холодным душем стали обещания массовой де- или реприватизации, когда заявления руководителей страны о числе предприятий, которые могли сменить собственников, различались на порядок – от 30–40 до 3000. Закрытие свободных экономических зон, через которые, по оценкам экспертов, в страну приходила львиная доля иностранных инвестиций, стало еще более негативным сигналом для инвесторов. Власти, вместо того чтобы бороться со злоупотреблявшими льготами импортерами, предпочли объявить налоговыми черными дырами все зоны. Одним махом правительство отказалось от гарантий, данных на 30 лет. Скандальные попытки госрегулирования цен на бензин и мясо на этом фоне стали лишь штрихами к общей мрачной картине: за девять месяцев 2005 г. рост инвестиций на Украине составил лишь 3,4%, рост экономики за январь – октябрь 2005 г. – лишь 2,8% при инфляции за 10 месяцев на уровне 8,1%. Неизвестно, что выйдет из украинской экономики после такой наждачной обработки.
Итак, украинцы за прошедший год сильно проиграли материально. (Впрочем, один честный аукцион по “Криворожстали” дорогого стоит.) Большую часть завоеваний не удастся точно оценить в цифрах – они из области нематериальных ценностей. Свобода слова, реальная конкуренция в политической сфере, способность власти не бояться противников. За эти приобретения Украина по собственному выбору заплатила вполне материальную цену. Мы можем только смотреть со стороны и делать выводы.