От редакции: Под щитом Фемиды
Руководители высших судебных инстанций регулярно заверяют: суды вскоре станут открытыми для прессы и общества. Действительно, решения Верховного или Высшего арбитражного судов можно прочитать в Интернете вскоре после их оглашения. Но рядовые судьи стали чаще засекречивать слушания по “громким” делам. Вчера Московский облсуд закрыл слушания по делу Владимира Квачкова, Роберта Яшина и Александра Найденова, обвиняемых в покушении на Анатолия Чубайса. По официальной версии – чтобы обеспечить безопасность участников процесса. Днем раньше Воронежский облсуд засекретил процесс об убийстве перуанского студента осенью 2005 г. Формально к судьям нет претензий – закрытого рассмотрения дела о покушении на Чубайса требовали и прокуратура, и защита главы РАО ЕЭС. В деле о нападении на иностранца один из обвиняемых – несовершеннолетний. Суд мог выделить его дело в отдельное производство и вести общественно значимый процесс в отношении остальных истязателей перуанца в открытом режиме. Но почему-то не сделал этого.
Вряд ли стоит оспаривать действия судьи, когда он закрывает от посторонних глаз и ушей уголовное дело об изнасиловании или процесс о лишении родительских прав. Трудно обвинить служителя Фемиды в предвзятости, если он засекречивает дела о шпионаже или разглашении гостайны, как это было с делом Игоря Сутягина или Григория Пасько. Большинство громких процессов последних лет – об убийстве депутатов Сергея Юшенкова и Галины Старовойтовой, дело о законности выборов в Госдуму 2003 г. – были открытыми. Но в последние год-два суды на местах стали чаще удовлетворять не вполне аргументированные ходатайства об удалении прессы с заседаний. Какие личные тайны рязанского губернатора Георгия Шпака могли открыть фотографы во время рассмотрения в сентябре 2005 г. иска местной бизнес-леди Натальи Сучковой о возврате денег? Тем более что сам губернатор на заседание не приехал. Люди в мантиях не раз удовлетворяли ходатайства прокуратуры о засекречивании дел, возбужденных наркополицейскими против врачей-наркологов и ветеринаров.
Под угрозой оказалось одно из главных достижений 1990-х гг. и судебной реформы – гласность проведения заседаний. Не стоит думать, что засекречивание судебных процессов ударит только по журналистам. В последние годы суды ежегодно рассматривают более миллиона уголовных дел и около 600 000 исков граждан к государственным органам. Жертвой необоснованно закрытого процесса может стать каждый из фигурантов. При закрытом рассмотрении легче скрыть огрехи дознания и следствия или явные нарушения прав гражданина со стороны государственных органов. А адвокатам или простому человеку, ведущему тяжбу с органами власти, труднее пригласить независимых экспертов – у них часто нет допусков к засекреченным материалам. Наконец, в отсутствие лишних глаз судьи, особенно выходцы из правоохранительных органов, чаще подыгрывают прокуратуре.