От редакции: Страх потеряли
Вооруженный конфликт на Ближнем Востоке воспринят мировым сообществом близко к сердцу. Звучат эсхатологические комментарии: бесперспективность вооруженной борьбы с террористами, возвращение в средневековье, начало третьей мировой войны и т. п. Чем это вызвано? Действительно ли военная операция Израиля против “Хезболлы” некое новое явление? Возможно ли вести такую войну по правилам и по каким?
С точки зрения правил ведения войны операция в Ливане не отличается от любой другой войны XX или XXI вв. Гаагские конвенции 1899 и 1907 гг. запрещали использование разрывных пуль и отравляющих веществ. Однако большинство участников Первой мировой войны использовали и то и другое. Командиры подводных лодок игнорировали пункт второй Женевской конвенции 1906 г. о правилах ведения войны на море, предписывавшей подбирать экипажи потопленных кораблей. Подписанная в 1929 г. третья Женевская конвенция запрещала жестокое обращение с военнопленными и гражданским населением всех стран мира – конвенция нарушалась как нацистами и их союзниками, так и странами антигитлеровской коалиции. Женевская конвенция 1949 г. отменила срок давности привлечения к ответственности за военные преступления и ужесточила наказания. Считается, что эти условия в основном соблюдались регулярными армиями в ходе корейской войны 1950–1953 гг., третьей (1967 г.) и четвертой (1973 г.) арабо-израильских войн, наконец, фолклендской войны между Великобританией и Аргентиной 1982 г. В 1981 г. была подписана Конвенция ООН, запретившая использование дистанционных мин, мин-ловушек, а также фосфорных и кассетных бомб и огнеметов против гражданского населения. Специалисты считают, что ни в одной войне конвенции полностью не соблюдаются, а в нынешнем конфликте зафиксированы нарушения с обеих сторон.
Многие не согласны называть войной боевые действия, которые ведет регулярная армия одного государства на территории другого, но не против государства, а против нерегулярных вооруженных формирований.
Израильский военный историк Мартин ван Кревельд ввел понятие нетринитарной войны – войны, в которой в отличие от классической формулы Клаузевица “правительство – армия – народ” нет необходимых трех участников, четко отделенных друг от друга, имеющих разные обязанности и права. Практически все войны, которые государства вели после 1945 г., были войнами против “партизан”, и практически все они были проиграны сильными, считает Кревельд. Он приводит два примера успешной тактики “сильного”, которые могут быть спроецированы на тактику борьбы с терроризмом вообще. Первый – англичане в Северной Ирландии. После неудачных военных действий против ИРА они перешли на строго полицейскую операцию, не проводили акций возмездия, коллективных наказаний, не стреляли по гражданскому населению и жилым домам. Операция длилась 30 лет и потребовала от англичан больших жертв – зато они одержали моральную победу и смогли выбить из-под ног ИРА поддержку населения. Второй пример – действия бывшего президента Сирии Хафеза Асада при подавлении восстания исламистов, когда он приказал расстрелять город Хаму из танков и пушек. Погибло 20 000 человек, включая мирных жителей. Однако это был быстрый и сильный удар, от которого инсургенты не оправились. Израиль в Ливане воздержался от сирийского решения, но не пошел и английским путем.
Эмоциональность комментариев связана, видимо, с тем, что этой войны никто не ждал. Кроме того, многие привыкли считать, что поводов воевать с ростом благосостояния становится все меньше, что мировые институты исключают войну. Но мировые институты, включая ООН, в кризисе. В кризисе мировая система сдержек и противовесов. В условиях ядерного противостояния капитализма и социализма массированное применение оружия любой страной сковывалось страхом смертельного конфликта. А сейчас расслабились все, и война как инструмент политики вновь стала доступной. Вопрос в том, когда мир придумает новую форму самоконтроля.