От редакции: Пытка дружбой

Российская Генпрокуратура дала добро на экстрадицию в Узбекистан 14 этнических узбеков (один из них – гражданин России), содержащихся с августа 2005 г. в Ивановском следственном изоляторе. Ташкент обвиняет их в участии в андижанских волнениях 12–13 мая 2005 г. Последняя надежда кандидатов на выдачу остаться живыми и здоровыми – судебное обжалование разрешения Генпрокуратуры. Пока фигурантам этого громкого дела не помогли ни помощь российских и зарубежных правозащитников, ни официальное заявление уполномоченного по правам человека Владимира Лукина. По официальной версии, выдача никак не связана с союзническими отношениями между Москвой и Ташкентом. “Решение об экстрадиции всех заключенных в следственном изоляторе Иванова, требуемое правоохранительными органами Узбекистана, принято в соответствии с международной конвенцией [о выдаче преступников]”, – утверждает прокуратура. При подготовке экстрадиции соблюдены многие правовые нюансы. Задержание граждан Узбекистана и отказ в предоставлении им политического убежища подтверждены судом.

Москву можно понять – согласно конвенции о выдаче российский суд не обязан разбираться в степени виновности каждого из подозреваемых Ташкентом в “антиконституционном мятеже”. Возможно, Россия тем самым пытается продемонстрировать западной, и в первую очередь британской Фемиде ущербность двойных стандартов в борьбе с терроризмом и организованной преступностью. Как известно, Лондон не выдает России фигурантов нескольких крупных уголовных дел.

Но кроме Европейской конвенции о выдаче есть еще Конвенция ООН о предупреждении пыток, запрещающая экстрадицию в страны, где применяются пытки, вне зависимости от того, является ли эта страна союзником или противником. Руководствуясь этими документами, США и Испания отказывали в 1970–1980-х гг. Чили в выдаче бывших чиновников правительства Альенде. Россия подписала обе конвенции.

Один из доводов, которым руководствовался Лондонский магистратский суд, отказывая Москве в выдаче Ахмеда Закаева и Бориса Березовского, – плохие условия содержания в российских тюрьмах и возможность применения пыток. Но по сравнению с сотрудниками узбекских спецслужб наши милиционеры и следователи – просто ангелы, а отечественные СИЗО и колонии – курорты. По данным Комиссии ООН по правам человека, Узбекистан вместе с Бирмой, Туркменией, Суданом и КНДР входит в пятерку худших стран по соблюдения прав подследственных и заключенных. По данным Комитета ООН против пыток, Евросоюза и правозащитной организации Human Right Watch, в Узбекистане ежегодно регистрируется от 1500 до 2000 случаев пыток обвиняемых и осужденных. Сотни людей гибнут от голода, избиений, применения электротока, а также от наркотиков и вызванных ими болезней. Маловероятно, что в отношении нынешних кандидатов на экстрадицию узбекские спецслужбы будут использовать иные методы следствия. Доводы защиты о том, что все фигуранты находились в период андижанских событий в России, в этих условиях могут быть опровергнуты, например, признательными показаниями обвиняемых.

Возможно, российская Генпрокуратура больше доверяет информации узбекских коллег, чем данным ООН, ЕС и HRW.