От редакции: Экспортный маневр
Нефтяников объединила общая беда – из-за спешки, с которой принимался в середине лета закон “Об экспорте газа”, и его рекордной краткости (полторы страницы) за “Газпромом” была закреплена монополия на экспорт не только самого газа, но и газового конденсата.
Авторы законопроекта утверждают, что это ошибка, и Федеральная таможенная служба, которая отказалась оформлять нефтяникам экспорт конденсата, восприняла закон неправильно. Но скорее всего ни протест нефтяных компаний, которые уже отправили совместное письмо премьер-министру, ни заявления Минэкономразвития о том, что права на экспорт конденсата будут возвращены независимым поставщикам, ситуацию не изменят. Законопроект вызывал и гораздо более серьезные нарекания, ведь он может привести к замедлению темпов роста российского экспорта. Но депутаты все равно его приняли, а президент – подписал.
“Газпром” и раньше обладал монополией на экспорт газа, де-факто регулируя доступ независимых производителей к трубе. Закрепление этой ситуации де-юре может стать препятствием к развитию газового сектора: законопроект лишает независимых производителей какого-либо стимула наращивать добычу (напомним – у самого “Газпрома” добыча давно стагнирует, а с 2006 г. падает). Нефтяные компании получают от экспорта газового конденсата $2,2–2,5 млрд в год, но конденсат лишь часть проблемы. Потери от невозможности экспорта газа нефтяными компаниями и независимыми производителями еще не подсчитаны. В 2005 г. независимые производители добыли 93,6 млрд куб. м газа, но не все они подключены к трубе. Если взять за расчет консервативную долю экспорта в 30% от добычи (у “Газпрома” она составляет около 40%) и предположить, что 2/3 газа будет направляться в дальнее зарубежье, а 1/3 – в ближнее, то потери независимых производителей от законопроекта можно оценить в $6,3 млрд. Если прибавить еще и стоимость газового конденсата, то цена вопроса достигнет $8,5–8,8 млрд.
Закон лишает торговлю газом былой маневренности. Раньше при необходимости можно было делегировать экспорт в проблемные страны независимым компаниям или посредникам. Закон разрешает экспорт газа только организации – собственнику единой системы газоснабжения (т. е. “Газпрому”) или ее 100%-ной “дочке” и таким образом исключает какую-либо возможность использования посредников. По идее, это должно было бы привести к повышению прозрачности на газовом рынке и исчезновению коррупционноемких схем.
Но возможности маневра для “Газпрома” остаются. К примеру, на Rosukrenergo (RUE), которая, по сути, стала эксклюзивным поставщиком газа на украинский рынок, закон не распространяется, хотя “Газпром” владеет лишь 50% этой компании. RUE закупает российский газ за российской границей, и формальные требования соблюдаются. По той же схеме можно подключить любое количество посредников, но право их выбора теперь полностью принадлежит “Газпрому”.
Но, несмотря на все издержки скороспелого законопроекта, он был принят и едва ли будет пересмотрен. Судя по тому, как быстро он прошел все инстанции, у его инициаторов лоббистские мощности запредельны. Урон велик, но только не для “Газпрома”, который может больше не волноваться по поводу возможной конкуренции в связи с развитием в России технологии сжиженного газа, для доставки которого клиентам не нужен доступ к трубе.
Россия сейчас, судя по последним изменениям в экономической политике, стремится принять на вооружение некоторые существенные элементы азиатской модели развития (см. статью Ярослава Лисоволика на этой странице). В том числе это проявляется в планах по поддержке экспорта. Но, как видно, правительство и Госдуму волнует не столько рост российского экспорта в целом, сколько прибыли, которые может получить одна конкретная компания, среди акционеров которой не одно только государство.