От редакции: Черно-белый мир

Сегодня платный интернет-видеоканал CNN Pipeline бесплатно повторяет прямой эфир пятилетней давности – репортаж об атаке террористов на Нью-Йорк и Пентагон. В этом можно увидеть что-то спекулятивное, а можно и, наверно, нужно воспринимать это как напоминание о 2823 погибших. Действительно, память об этих людях – главное, что должно было сохраниться за пять лет и должно сохраняться дальше. Но человеку даже в такой день хочется итогов и рефлексии.

Минувшие пять лет прошли под знаком войны с терроризмом. Война эта пока не выиграна (если она вообще может быть выиграна), но уже очень многое изменила в мире. В сентябре 2001 г. почти весь мир был солидарен с США. “Мы все теперь американцы”, – писала французская Le Monde. США получили моральную индульгенцию на военные операции в Афганистане и Ираке.

Первые успехи – разгром баз “Аль-Каиды” в Афганистане и быстрое свержение Саддама Хусейна в Ираке – сменились системными неудачами. Установить эффективную власть ни там, ни там не удалось, боевые действия с разной интенсивностью продолжаются. Стратегия Вашингтона – присвоенное право на превентивные войны, нарушение международных конвенций (пытки, секретные тюрьмы в Европе) – стала вызывать все большее недовольство у недавних союзников. Легитимность США в роли мирового полицейского была подорвана и опровержением двух официальных причин нападения на Ирак – ни оружия массового поражения, ни связей Хусейна с “Аль-Каидой” не нашли.

Мировой конфликт стал шире. За пять лет в США не было ни одного крупного теракта (значит, принятые меры безопасности оказались эффективными). Но теракты произошли в Испании, Англии, России, Турции. Соединенные Штаты – уже не единственная мишень. Казалось бы, это должно способствовать укреплению антитеррористической коалиции. Однако негибкость Вашингтона, нежелание прислушиваться к другим и стремление навязать свое понимание антитеррористической политики миру встречает естественный отпор. Зато отменную гибкость демонстрируют террористы. Оказалось, что для того, чтобы быть террористом, необязательно готовиться на базах в Афганистане. Можно всю жизнь прожить в благополучной Англии, а потом взорвать себя в метро.

Страх стал одной из главных социологических категорий. В сентябре 2001 г., по данным Gallup, 66% опрошенных американцев опасались новых терактов, не боялись – всего 32%. Сейчас, когда американские спецслужбы смогли предотвратить повторение новых терактов, страх перед ними испытывают 48%, не боятся – 50%. В Испании, по данным института Opina, в апреле 2004 г. повторение взрывов считали возможным около 70% опрошенных, невозможным – всего лишь около 25%. Два года спустя, после двух лет спокойствия (пусть и относительного), соотношение изменилось – 40% и 55% соответственно. В России, где за захватом театрального центра на Дубровке в ноябре 2002 г. последовал кровавый теракт в Беслане в сентябре 2004 г., а в октябре 2005 г. – события в Нальчике, боязнь терактов почти не снижается. По данным опроса социологической службы “Башкирова и партнеры” в сентябре 2005 г., повторения массового захвата заложников опасались почти 85%, не боялись – 12%, по данным недавнего исследования, соотношение не претерпело радикальных изменений – 74% и 22% соответственно.

За пять лет понятие “война с терроризмом” укоренилось в общественном сознании. И, как любой общественный стереотип, стало использоваться властями и – шире – силами, имеющими в своем распоряжении машину пропаганды. На войне как на войне – многие западные страны пришли к ужесточению своих законодательств, отмене многих демократических свобод. Достаточно вспомнить обыски в аэропортах, программы прослушивания телефонов, установку системы телекамер, негласное разрешение пыток и т. п. В Англии, по опросам, 69% жителей за то, чтобы полиция получила право задерживать подозреваемых на срок до 90 дней без предъявления обвинений (сейчас срок – 28 дней). В России война с терроризмом привела к коренному изменению политической системы – построению вертикали власти, фактической отмене института выборов, установлению контроля над некоммерческими организациями.

Мусульмане тоже оказались в заложниках. 11 сентября отбросило Запад в его попытках понять Восток далеко назад. Создание образа врага, которому немало способствовали власти (появление терминов вроде “исламофашисты”), поставило любого мусульманина на Западе в ситуацию, в которой он должен доказывать свою гражданскую состоятельность. Взаимное отторжение Востока и Запада усилилось.

Заявив в начале войны, что терроризм будет побежден, Джордж Буш сам устроил себе ловушку. Оказалось, что победить терроризм в боевых действиях практически невозможно. Ведь это война с партизанами, и, чтобы победить в ней, надо лишить партизан социальной базы, соответственно, надо победить идею, благодаря которой партизаны вербуют все новых бойцов из общества. С идейной борьбой у американцев пока плохо.

Ошибка в войне с терроризмом – это черно-белый фильтр. Сама идея “войны с терроризмом” предполагает линию фронта, разделение на “них” и “нас”, борьбу с людьми, а не с идейной основой терроризма, с которой и следует бороться.