От редакции: Сближение подходов
Желание присоединить к своей стране новые территории естественно для политиков и для простых граждан. Имперская традиция самоутверждения за счет “прирастания территориями” крепка. Но традиция эта больше достойна исторических штудий, чем воплощения в жизнь в XXI в.
Шестой уже по счету референдум, посвященный самоопределению непризнанной республики Приднестровье, закончился победой сторонников независимости от Молдовы (97% голосов) и присоединения к России (94,6%). Нет сомнений, что похожим образом завершится назначенный на ноябрь плебисцит по тому же вопросу в Южной Осетии. Если Генассамблея ООН одобрит проведение референдума о независимости Косова, то его исход также предсказать не трудно.
Реакция Москвы обтекаема. Глава МИДа Сергей Лавров назвал референдум “открытым и демократичным” и призвал Тирасполь и Кишинев вернуться за стол переговоров. Не стесненные дипломатическим этикетом депутаты обвиняют оппонентов в двойных стандартах и призывают их придерживаться единого подхода – либо одобрить, либо запретить изменение статуса непризнанных территорий. Член думского комитета по делам СНГ Константин Затулин считает, что приднестровский референдум должен быть признан наравне с недавним волеизъявлением в Черногории. Впрочем, право последней на самоопределение и отделение было закреплено в конституции единой Сербии и Черногории и Югославии. Глава комитета Андрей Кокошин полагает, что решение ООН о статусе Косова должно распространяться на автономии бывшего СССР. Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, в свою очередь, не намерена признавать референдум в Приднестровье, но, вероятно, одобрит итоги плебисцита в Косове.
Да, “собирание земель” в России популярно. Но российским политикам следовало бы не подпитывать эти настроения, а разъяснять, что присоединение автономий без согласия Тбилиси и Кишинева – нарушение принципов международного права, а значит, и российской Конституции. Любые односторонние действия могут вызвать цепную реакцию на Кавказе – вслед за Южной Осетией последует Абхазия, обострится обстановка в Аджарии и населенных преимущественно армянами районах Грузии. На рубежах России могут появиться анклавы, контролируемые только полевыми командирами. Ухудшатся отношения между Москвой и Киевом, который неизбежно перенесет прецедент Приднестровья на Крым и восточные регионы.
Позицию Запада также трудно назвать дальновидной. Признание независимости Косова и его прогнозируемое присоединение к Албании обострит обстановку в другом автономном крае Сербии – населенной венграми Воеводине – и грозит новым конфликтом на Балканах, унижением сербов. А это чревато появлением на периферии Европы новой антизападной идеологии, опирающейся уже не на мусульманство, а на православие.
Вероятно, главной задачей на сегодня является выработка европейскими политиками и Россией единого подхода (или некоего приближения к единому подходу) к разрешению споров между метрополиями и их бывшими провинциями.