Первая – учительница

Любовь Петровна Кезина уже 20 лет руководит в Москве образованием.

С одной стороны, это одна из дремучих и малоподвижных сфер деятельности государства – любой родитель школьника выступит свидетелем, как мало переменились подходы к обучению детей с безбожных времен. С другой – кондовый школьный консерватизм имеет положительный смысл: учителя и чиновники в большинстве своем по-прежнему помнят, что имеют дело с детьми, а это особый, наивный, хрупкий и увлекающийся народ.

Любовь Кезина из помнящих, потому-то, видимо, ее реакция на антигрузинские действия усердных милиционеров была адекватной: “Целью проверок являлись не грузинские дети, а родители-нелегалы. Я не допущу этнической дискриминации московских школьников, потому что нельзя воевать с детьми. Я сделаю все, чтобы все дети Москвы независимо от национальности и прописки их родителей могли учиться в столице”.

И это были первые разумные слова среди антигрузинской истерики.

Любовь Петровна – опытный чиновник, поднялась из учителей начальных классов до заметных партийных должностей: была вторым секретарем Первомайского райкома КПСС Москвы, после чего вернулась начальником главного управления народного образования Мосгорисполкома. Откуда у нее эта смелость? Она и в прошлый раз, после Беслана, когда милиция таким же образом пыталась через школьников выявить чеченцев, решительно прекратила безобразие. Вот что она говорила журналу “Круг жизни”: “Дети абсолютно не виноваты в том, что они черноволосы, не знают, как спрягаются русские глаголы. Дети же себе родителей не выбирают... Ребенок, чтобы защитить себя от одноклассников, их родителей, да и учителей, становится еще более агрессивным”.

При безбожной власти Кезину как-то собрались сместить с поста. Но вступились подопечные со всей Москвы, причем с редким единодушием, и ее оставили в покое. При новой власти на нее было покушение, она чудом выжила, но говорит, что не переменила ни одного решения.