От редакции: Спор диаспор
Противодействие ассимиляции россиян, живущих в других странах, – важнейшая задача России в отношениях с бывшими соотечественниками, считает митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. Действительно, в случае развития мощной диаспоры с четкой этнической самоидентификацией Россия могла бы рассчитывать на усиление своего экономического и политического влияния в мире. Ведь российская диаспора за рубежом по величине занимает третье или четвертое место в мире: по разным оценкам, от 25 млн до 30 млн человек. Но регулировать этот процесс из Москвы, конечно, сложно.
С давних пор диаспоры играют не только культурную, но значительную экономическую и политическую роль. Достаточно посмотреть на ирландскую диаспору в США, которая, с одной стороны, поддерживала боевиков ИРА, с другой – сыграла важную роль в экономическом возрождении Ирландии конца XX – начала XXI вв. Армянская диаспора во Франции настолько сильна, что добилась принятия нижней палатой парламента закона об ответственности за отрицание геноцида армян в Турции в 1915 г., несмотря на противодействие президента и МИДа.
Более половины компаний в области высоких технологий на Тайване основаны тайваньцами, вернувшимися из калифорнийской Кремниевой долины. До определенного момента подавляющую часть прямых иностранных инвестиций в материковый Китай генерировала китайская диаспора, хотя она, по сравнению с населением на родине, не так уж велика – немногим более 50 млн. Еще менее значительная (сравнительно) индийская диаспора – 20 млн – сыграла ключевую роль в создании в Индии первоклассных технологических школ и развитии бизнеса высоких технологий.
Однако есть две проблемы. Как показывает опыт, русские довольно легко ассимилируются в чужую культуру. Такого важного признака, как сильная корпоративность, русская диаспора на Западе никогда не демонстрировала. Русские, к примеру, не создавали компактных колоний по образцу чайнатаунов. Этому могут быть разные объяснения. Например, гибкость и открытость русской культуры. Или историческая многонациональность российского этноса.
Как бы то ни было, сложно представить, что ситуацию можно быстро изменить с помощью культурно-просветительских мероприятий, проводимых страной происхождения. Опрос, проведенный в конце 2005 г. среди русских трудовых мигрантов в Испании, показал, например, что из 301 человека 268 ничего не слышали о российских программах поддержки соотечественников; в случае проблем только 37 человек обращаются в российское консульство и трое – в организации соотечественников.
Любопытно, что на некоторую обособленность русской диаспоры мы можем рассчитывать, пожалуй, в государствах бывшего СССР, особенно странах Балтии или Средней Азии, где русские мало ассимилировались – по разным, в том числе и политическим причинам.
Второй фактор, помогающий диаспоре сыграть роль в стране, банален, но очень важен – это экономические условия на родине. Так, ирландский бум не был бы возможен без вступления в ЕС, либерализации экономики, инвестиций в образование и развития высоких технологий. В 1990-х крупнейшим инвестором стали США, не только благодаря диаспоре, но в силу больших налоговых льгот и выстроенной системе взаимодействия государства с инвесторами. В 1998 г. прямые иностранные инвестиции составляли 4,4 млрд евро, в 1999 г. – 11,3 млрд евро, в 2000 г. – 23 млрд евро (22,3% ВВП). А вот недавнее исследование армянского центра “Экономика и ценности” показало, что доля знаменитой шестимиллионной диаспоры в ПИИ – всего 25%, а объем этнических инвестиций за 1994–2004 гг. составил $50 млн. Армения для диаспоры не стала инвестиционным приоритетом из-за больших рисков и плохих условий развития экономики.