От редакции: Хрупкая жесткость
После кончины Сапармурата Ниязова многих интересуют сценарии развития событий в бывшей советской республике. Природными богатствами Туркменистана интересуется не только Россия, но и соседний Иран, возглавляемый одним из самых эксцентричных политиков современности, а также США и Китай. Одни эксперты полагают, что новые лидеры Туркмении попытаются сохранить нынешний режим, другие считают, что они смягчат его и допустят критику культа личности. Главная проблема постниязовской Туркмении – отсутствие сильных лидеров, которые имеют опыт управления и авторитет в стране. Те, кто им обладал, были привычными для деспотии методами выведены из игры.
Смерть правителя заставляет задуматься о том, возможно ли построить демократию и сохранить стабильность в стране, пережившей длительный период диктатуры или “мягкого” авторитарного правления. А также о том, как трудно общественное мнение освобождается от ностальгии по суровому, но справедливому вождю. Пример Пиночета, который в 1988 г. добровольно передал власть гражданскому правительству, скорее исключение из правил. В одних государствах – послесталинском СССР, бывшей Югославии после смерти Иосипа Броз Тито и многих латиноамериканских странах – после смерти правителя начиналась ожесточенная схватка за власть между различными кланами и группировками правящего класса. В Советском Союзе изменение системы было плавным и закончилось сравнительно “мягким” авторитаризмом Брежнева, в Югославии – кровавой войной и развалом государства. В истории Латинской Америки подковерные схватки недавних соратников диктатора нередко перерастали в сражение, победитель которого становился новым тираном.
Чтобы избежать подобных потрясений и тяжких последствий для своих родственников, некоторые авторитарные лидеры заранее заботились о передаче власти по монархическому принципу – внутри семьи. Так поступили Сомоса-старший в Никарагуа, Ким Ир Сен в КНДР и Гейдар Алиев в Азербайджане. В других странах, например в Китае, стабильность сохранялась благодаря консенсусу партийной элиты. Мирная семейная передача власти позволяет сохранить прежний государственный механизм, но в отсутствие гражданского контроля система стремится к возврату временно утраченных полномочий.
Наконец, вопреки расхожему мнению авторитарный режим не создает особых условий для экономического роста. Как указывал Константин Сонин в статье “Рост после смерти” в журнале SmartMoney, экономический рост после естественной смерти авторитарного лидера, как правило, ускоряется (данные гарвардских экономистов Бенджамина Джонса и Бенджамина Олкена). В период правления Мао Цзэдуна в Китае темпы роста не превышали 2%, после его смерти выросли до 5,9%. Увеличились и темпы роста советской экономики в первые послесталинские годы по сравнению с последними годами правления тирана.