От редакции: Январский рецидив
Новый год и каникулы без снега не принесли оттепели во взаимоотношениях России с партнерами. Они принесли ощущение дежа вю – российские энергоресурсы, как и год назад, поступают в Европу с перебоями.
Конфликт с Белоруссией вызвал в Европе почти такую же обеспокоенность, как прошлогодняя “газовая война” с Украиной. Резкое повышение цен на газ для Украины тогда было воспринято как политическое давление, и в частности потому, что соседняя Белоруссия продолжала закупать газ по льготной цене. Как ни странно, нынешнее повышение цены для Белоруссии тоже вызывает жесткую критику на Западе.
Между тем Россия не делает ничего нового, а лишь продолжает последовательно ликвидировать “политический дисконт” в отношениях с соседями; стремится повысить доходы от экспорта энергоресурсов и параллельно пробиться на рынки Европы с помощью ценового давления на владельцев транспортных сетей. Европейцы тоже не делают ничего нового. Их приоритеты прежние – обеспечить себя надежными источниками энергии и максимально сократить энергозависимость от России.
Итак, все стороны делают то же, что и раньше, но продолжают удивляться друг другу. Январские рецидивы и то, что происходило в российском ТЭКе на протяжении 2006 г. (в особенности “сахалинское дело” и отказ от привлечения иностранных компаний к разработке Штокмановского месторождения), вызывают на Западе все больше беспокойства. В этом году, похоже, возможно охлаждение в отношениях с самым верным партнером – Германией. Как только к Германии перешло председательство в Евросоюзе и “восьмерке”, канцлер Ангела Меркель в беседе с журналистами лондонской Times заявила, что будет стремиться “сдерживать амбиции России и Ирана”. Это выразится в более осмотрительном, чем при предыдущем канцлере, отношении к энергопартнерству. “Мы должны убедиться в том, что строительство Северо-Европейского газопровода не будет направлено против Польши”, – в частности, сказала Меркель. По ее мнению, преграды, которые возникают на пути “Газпрома” в Европе, объяснимы, поскольку Россия сама закрывает доступ иностранцам к своим энергетическим активам.
Россия, которая на словах стремится стать энергетическим гарантом не только Европы, но и половины мира, на деле своими агрессивными методами продвижения на энергорынках ближайших соседей и Европы затрудняет развитие рыночных отношений в энергетике, разрушая доверие и подогревая у европейских партнеров желание защититься от российской экспансии. Но и реакция Европы не слишком логична: рост недоверия и дезинтеграционные процессы в энергетической сфере работают на повышение мировой конъюнктуры. Чем больше неуверенность в завтрашнем дне, тем дороже и нефть, что, в частности, подтверждается корректировкой цены в связи с белорусской нестабильностью. А чем нефть дороже, тем сложней и договориться.
Погода, как ни странно, все же может повлиять на политику: в теплую зиму Европа потребляет меньше топлива, что сказывается и на цене энергоресурсов. Но Россия все делает ради дальнейшей дезинтеграции, что, конечно же, подталкивает цены вверх. Есть ли это сознательная политика Кремля, где хорошо понимают, что при низких ценах на нефть госкомпании останутся без сверхдоходов, или просто желание госмонополий по максимуму заработать на взлете мировой конъюнктуры? Это даже не так важно. В карикатурной форме те же методы практикуют в Венесуэле, стране, которую многие иронично называют моделью будущего развития России. Уго Чавес, только что переизбранный на второй срок, в новом году уже успел заявить о дальнейшей национализации венесуэльских нефтегазовых активов, а параллельно ведет консультации с членами ОПЕК о созыве внеочередной конференции, цель которой – остановить падение мировых цен на нефть.