От редакции: Нет сигнала
Убийство в Турции известного журналиста армянского происхождения поставило на грань краха планы страны по вступлению в ЕС. Для Европы это событие стало сигналом, укрепившим сомнения в “европейскости” ценностей, принятых в Турции. Для турецких властей – ясным указанием на недостатки внутренней политики, которые нужно срочно устранять. Громкие убийства в России такого эффекта не дают. То ли потому, что России ничего не нужно от других стран, то ли потому, что вопрос о ценностях вообще у нас не актуален.
Одного из самых известных представителей армянской диаспоры – редактора газеты “Агос” Гранта Динка застрелили в центре Стамбула в пятницу. Полиция уже арестовала 17-летнего Огюна Самаста, который сознался в преступлении и заявил, что наказал журналиста за “оскорбление Турции”. Динк уже был судим по статье “Оскорбление турецкой нации” (ст. 301 Уголовного кодекса Турции). В 2005 г. он получил шесть месяцев тюрьмы, но под давлением Совета Европы обвинение с журналиста было снято.
Понятно, что убийство видного армянина крайне невыгодно турецким властям – шансы вступления в ЕС становятся все более иллюзорными. Европейские лидеры уже не раз намекали, что переполненному ЕС пора подождать с дальнейшим расширением. Во многих странах Европы вступление Турции откровенно непопулярно, и такие события, как суд над писателем Орханом Памуком и нынешнее убийство, только закрепляют “неевропейский” имидж страны. Убийство Динка, очевидно, повлияет и на результаты президентских и парламентских выборов (первые пройдут в мае, вторые – в ноябре). Неудивительна реакция премьер-министра Турции Реджепа Эрдогана: на специальной пресс-конференции он назвал убийство Динка преступлением против всей нации, ее единства, стабильности и спокойствия.
В России прошлый год был отмечен несколькими громкими убийствами. Можно сказать, на выбор: зампред Центробанка Андрей Козлов, оппозиционный журналист Анна Политковская, опальный спецслужбист Александр Литвиненко. И ни одно из них не стало ясным сигналом ни Европе, ни российским властям. И уж точно никак не повлияет на предстоящие выборы.
Да, западные СМИ в каждом из упомянутых случаев разворачивали “кампанию очернения России”. Однако точного адресата эти кампании не имели, потому что повторяли общие причины возникновения ситуации, способствующей таким преступлениям, но не могли назвать конкретных виновников, надежно скрытых молчанием или ложными версиями.
Российские же власти традиционно предпочитают снижать в общественном сознании значимость громких преступлений, по возможности сводя их к бытовым и чисто уголовным. Замалчивание и нежелание видеть причины приводит к отсутствию выводов. Убийство Андрея Козлова – чем не повод детально разобраться с теневыми сторонами банковского бизнеса? Но есть главный обвиняемый и есть мотив – личная месть, так что остальные могут спать спокойно. Убийство оппозиционной журналистки Политковской никак не повлияло на отношение к свободе СМИ. Отравление Литвиненко было объяснено таким количеством версий, что сразу отбило у публики всякий интерес к расследованию. Можно вспомнить случай с Александром Копцевым (похожий на убийство Динка по мотивам), который ворвался в синагогу и порезал нескольких людей ножом. Это преступление никак не повлияло на экстремистские настроения в обществе – через полгода после него случилась Кондопога.
Вероятно, можно говорить о самодостаточности энергетической державы, внутренняя политика которой никак не зависит от “моральных шоков”. Громкие убийства, в общем, и не воспринимаются обществом как “моральный шок”, после которого естественно требовать системных изменений. Моральная составляющая у этих громких событий, по сути, отсутствует – возможно, потому, что в современном российском обществе понятия преступления и наказания надежно размыты.