Правила игры: Фирменный аукцион
Похожие проблемы могут возникнуть и в аукционах по распродаже имущества ЮКОСа, которые ожидаются в ближайшее время. С первым из этих аукционов, на котором продается принадлежавший ЮКОСу пакет акций “Роснефти”, ситуация выглядит вполне предсказуемо. Даже если не обращать внимания на возможное политическое вмешательство, главным претендентом является сама “Роснефть”. ТНК-BP, второму реальному претенденту, будет трудно бороться с “проклятием победителя”: победа над фаворитом может свидетельствовать об излишнем оптимизме. Соответственно, ТНК-BP будет торговаться осторожно. Если бы аукцион был закрытым, т. е. заявки бы подавались в конвертах, прибыль могла оказаться больше: фавориту пришлось бы страховаться от риска недоплатить.
О теории аукционов чаще всего вспоминают тогда, когда какой-то крупный аукцион организуется неправильно. Аукцион “Славнефти” в 2002 г. был организован так, чтобы максимально облегчить сговор между реальными претендентами. В аукционе, где ставки повышаются в открытую, легко проследить, чтобы участники сговора не отклонялись от намеченного плана. То, что для участия в аукционе были заявлены неизвестно кому принадлежащие фирмы, еще больше облегчало сговор: если бы кто-то, нарушая план, начал торговаться всерьез, можно было бы задействовать “спавшую” до этого фирму и тоже начать торговаться. На аукционе “Юганскнефтегаза” в конце 2005 г. дошло до абсурда: сразу после окончания было неясно, кому из конкурентов – “Роснефти” или “Газпрому” – принадлежит номинальный победитель аукциона. Правильно с точки зрения борьбы с возможным сговором участников был проведен аукцион по продаже блокирующего пакета “Связьинвеста” в 1997 г.: риск сговора между участниками минимален, если заявки нужно подавать в закрытых конвертах. По признанию победителя, он сильно переплатил за продаваемый актив – а разве не это лучшая похвала организаторам? Признание со стороны проигравшего выразилось тогда в том, что он развязал информационную войну против организаторов.
Не все теоретические соображения были учтены и при подготовке второго аукциона, который должен состояться 4 апреля. На нем будут проданы единым лотом 20% акций “Газпром нефти” (так теперь называется “Сибнефть”), “Арктикгаз”, “Уренгойл Инк” и другие активы ЮКОСа. Казалось бы, теория говорит о том, что эти активы нужно продавать по отдельности: на разные активы нашлись бы претенденты, которым не хватит сил, чтобы торговаться за весь лот. И конечно, стоило бы и эти аукционы сделать закрытыми. Собирание же всех активов в один лот делает аукцион совершенно неконкурентным: в России есть только одна компания, которая готова всерьез участвовать в нем, – это “Газпром”. Если бы активы продавались по отдельности, ему бы пришлось бороться хотя бы за некоторые из них. Соответственно, ожидаемая цена была бы выше. Но организаторы, видимо, сочли, что и при проведении нескольких аукционов участники сговорятся – в этом случае часть активов ушла бы и вовсе за бесценок.
Впрочем, возможно, главную роль в определении механизма аукциона играл политический заказ, определивший, что должна получить “Роснефть” и что – “Газпром” и при этом при минимальной конкуренции. Тогда, конечно, все сделано в точности по теории.