Правила игры: Ответить симметрично

Есть такие родственники, которые живут далеко и о которых вспоминаешь только тогда, когда что-нибудь случается. Свадьба или скорее похороны. Тут же со стыдом вспоминаешь, что уже 10 лет обещал навестить, да так и не собрался. Впрочем, бывает и другой повод вспомнить своих родственников: когда слышишь какую-нибудь историю про родственников чужих.

События в Эстонии – тот самый случай с чужими родственниками. Ясно, что эстонское правительство проявило себя не с лучшей стороны: действовать так, как хочет большинство избирателей, особого ума не надо – политическая элита тогда и называется элитой, когда учитывает интересы меньшинства. Конечно, журналисты газеты Postimees в редакционной колонке про “русского выродка” перешли все мыслимые границы журналистской этики и политической корректности. Неудивительно, что и российские политики, и российские интеллектуалы задумались об адекватном ответе.

Но что за ответы рассматриваются? Мысли и слова понеслись по проторенной дорожке. Опять начались разговоры об экономической блокаде, санкциях и тому подобных мерах, при которых население нашей страны должно платить за то, чтобы зарубежным производителям стало хуже. То есть о разного рода асимметричных ответах. Может быть, на этот раз рассмотреть возможность симметричного ответа? Если их правительство совершает действия, которые задевают историческую память нашего народа, может быть, мы зря проявляем столько деликатности, заботясь об исторической памяти эстонцев?

Например, может быть, стоит временно ограничить доступ к мемориалу жертв насильственного переселения балтийских народов? Или сократить финансирование, отпущенное на обустройство соответствующих залов в музее репрессий? А в качестве долгосрочной меры – пригрозить исключить упоминание об этих событиях из перечня преступлений, которые по закону запрещено отрицать? Ведь наш закон, принятый по образцу существующих в ряде европейских стран законов об отрицании Холокоста, перечисляет все народы, против которых проводились репрессии по национальному признаку. Это же универсальное геополитическое оружие. В случае ухудшения отношений с Украиной президент России мог бы пропустить ежегодное возложение цветов к памятнику жертвам Голодомора. Потому что несмотря на то, что это наша общая трагедия, большинство погибших от голода 1932–1933 гг., вызванного коллективизацией и политикой коммунистического руководства, – украинцы и для них эта память особенно важна. Малейшая нечувствительность к этой памяти будет заметнее, чем любые игры с газовой заглушкой.

Тут, наверное, надо остановиться и объяснить, что все предложенные выше меры не очень реалистичны. Нет у нас в стране достойного мемориала депортированным народам и жертвам голода 1932–1933 гг., одной из крупнейших гуманитарных катастроф XX в. И, соответственно, российский президент не возлагает к этому мемориалу венков. Не сказано у нас в учебниках, что коллективизация была, в сущности, гражданской войной, и одной из самых кровопролитных. Нет у нас музея политических репрессий и нет закона, запрещающего эти репрессии отрицать.

Так что не удастся нам использовать чужую историческую память как геополитическое оружие. По крайней мере, пока у нас не появится своя.