От редакции: Пределы торга
Байконур, туркменский газ, база Черноморского флота – эти и другие объекты российских интересов, находящиеся за границами страны, стали в последнее время предметом торга с партнерами по СНГ. Впрочем, возможность торга для них имеет пределы.
Ракета-носитель «Протон-М» с коммерческим японским спутником JCSAT-11 на днях потерпела аварию, ее обломки упали в 40 км юго-западнее города Джезказган. Правительство Казахстана уже запретило запуски «Протонов» всех модификаций до выяснения обстоятельств аварии. В соответствии с договоренностями между странами Россия заплатит за экологический ущерб (содержание гептила – ракетного топлива – на месте падения превышает норму от 1100 до 5200 раз, заявил вчера глава МЧС Казахстана Виктор Храпунов. Размер ущерба еще будет определяться). Но этим дело не ограничится: возмущение премьера Карима Масимова вызвал тот факт, что пуск состоялся в то время, когда в Джезказгане был президент Нурсултан Назарбаев. Казахи решили запрещать любой запуск, если в это время президент будет посещать регион, находящийся на траектории полета ракеты. В дальнейшем с российской стороной планируется согласовать меры «по обеспечению безопасности президента Казахстана во время запусков с космодрома Байконур».
Эти заявления, видимо, призваны сигнализировать, что власти Казахстана собираются предъявить российской стороне серьезные претензии. Они будут выражены в деньгах. Сейчас аренда космодрома обходится России в $115 млн в год. Между тем только нынешний пуск «Протона» был застрахован на $300 млн. Роскосмос получает от коммерческих пусков значительные средства, и власти Казахстана хотели бы, чтобы они делились «справедливее». Некоторый маневр для давления есть: временный запрет на пуски может скорректировать планы России. До конца 2007 г. планировалось четыре запуска «Протонов» с иностранными спутниками и аппаратами ГЛОНАСС, за развитием которой так пристально следит Владимир Путин.
О том, что казахи на этот раз будут требовательнее, чем обычно, говорит пример из другой отрасли: недавно правительство приостановило работы на крупнейшем в стране нефтяном месторождении. Консорциуму AgipKCO, занятому разработкой Кашагана, предъявлены экологические претензии. Ранее власти Казахстана заявили о необходимости пересмотра СРП с участниками консорциума из-за переносов сроков начала добычи и роста издержек.
Жесткая позиция объясняется в том числе планами правительства по экспорту нефти, которые находятся под угрозой, и непростой финансовой ситуацией (Казахстан оказался чувствителен к мировому кризису ликвидности из-за больших внешних займов местных банков и растущего дефицита счета текущих операций).
Однако в торговле с Россией по поводу платы за Байконур у казахстанских властей есть серьезный ограничитель. Безусловно, Байконур – космодром с уникальными для России характеристиками, которые невозможно воспроизвести в Плесецке или Свободном (прежде всего из-за удаленности от экватора). Но если Россия откажется от аренды, Казахстану не удастся продать Байконур никому другому. В середине 1990-х такие попытки предпринимались, и безуспешно. Так что договор аренды, недавно продленный до 2050 г., будет действовать, а цена, вероятно, увеличится, но ненамного.
Проблема Байконура напоминает похожие проблемы, в последнее время возникающие в отношениях России с соседями, перенявшими у нее рыночный подход к отношениям. Например, Украина пытается пересмотреть договор о размещении в Севастополе базы Черноморского флота (действует до 2017 г.), но пока безуспешно: у России много рычагов влияния на Украину, начиная от газового и заканчивая политическим (Янукович). Туркмения претендует на увеличение цены за газ, покупаемый у нее «Газпромом», угрожая продавать его и в Китай, и в Европу. Однако Китай не готов платить больше нынешней цены «Газпрома», да и трубопроводов в Европу и Китай у Туркмении пока нет. От российских трубопроводов зависит и Казахстан.