Правила игры: Слово за элитой

Политику можно верить на слово, а можно, не обращая на его слова никакого внимания, догадываться о том, что он собирается сделать, по его поступкам. Последние четыре года в поступках Владимира Путина прослеживалась железная логика – с каждым днем все меньшее число институтов могло помешать ему сохранить власть после окончания конституционных полномочий. Если бы он не хотел остаться у власти, ни отмена губернаторских выборов, ни низведение парламента до уровня ничего не решающей тусовки, ни последовательные попытки сделать СМИ зависимыми от президентской администрации не были бы нужны. Согласившись возглавить предвыборный список «Единой России», президент ясно объявил о своих намерениях – он хочет оставаться у власти так долго, как позволят здоровье и обстоятельства.

Это неудивительно: все политики хотели бы так, но не у всех получается. В развитых демократиях им не дают остаться – есть парламент, есть оппозиция, есть избиратели, СМИ, судьи. А в автократиях это бывает не всегда – в одних (Мексика, Китай после Мао, Бразилия) элиты умеют обеспечивать сменяемость власти, а в других (Филиппины, СССР) – нет. Те автократии, в которых элиты меняют лидеров, растут быстро, а те, в которых не меняют, – медленно.

Есть ли надежда на то, что российская политическая элита готова твердо сказать президенту Путину: «Это были прекрасные восемь лет, спасибо. Бывшему президенту в нашей стране полагается большая пенсия, почет и уважение»? Отдельные примеры ситуации, когда именно «коллективное сознание» элиты выступало сдерживающим фактором негативного развития событий, есть. Прошлой осенью так получилось с антигрузинской истерией. Из-за резко обострившихся противоречий с соседней страной решено было нанести удар по грузинской диаспоре в Москве. Чуть ли не процесс Зураба Церетели затевался – представьте, как бы эта идея могла быть популярна у москвичей, но первые же дни показали, как легко пожар разжечь и как будет трудно его тушить, и именно рациональный страх элиты привел к быстрому сворачиванию кампании.

Возможность того, что элита – в более широком смысле, чем небольшой круг лиц, тасуемый президентом на государственных должностях, испугается раньше мая 2008 г., есть. Например, в ближайшие недели президенту Путину придется работать над тем, чтобы «Единая Россия» набрала не меньше 75% голосов по стране и не меньше 50% по Москве – любой другой результат можно считать за «вотум недоверия». Пока все выглядит так, что эти цифры нельзя получить без нового, еще более существенного вмешательства в организацию выборов. Не исключено, что степень этого вмешательства будет так сильна (чего стоят нынешние попытки насильственно записывать в «Единую Россию» врачей и учителей), что элита испугается.

Конечно, человеку, только что победившему на выборах, это будет очень трудно объяснить. Но когда российская элита действует из страха, а не по убеждению, ее не остановишь.