От редакции: Равенство невозможностей

Экономисты расходятся в оценках неравенства россиян. Эксперты Высшей школы экономики доказали, что почти четырехкратный – с 2223 руб. до 8555 руб. – рост средней заработной платы в России за период 2000–2005 гг. сгладил разрыв между наиболее высокими и наиболее низкими зарплатами. Данные Росстата, наоборот, выглядят тревожно: разница в доходах между 10% самых богатых и 10% самых бедных россиян растет. В 2002 г., по данным Росстата, коэффициент составлял 12,7, в 2006 г. – 16, в 2007 г. – уже 16,8. На первый взгляд это парадокс, но парадокс кажущийся.

Быстрее, чем в промышленности и экономике в целом, росли изначально низкие (50–65% от средней по стране) зарплаты бюджетников. В свою очередь, многие обеспеченные россияне богатели не столько благодаря зарплате, сколько за счет доходов от акций, недвижимости и другой собственности.

По мнению некоторых экспертов, такой разрыв в доходах вне зависимости от его природы опасен и его необходимо сократить. Социологи РАН считают, что оптимальное решение – замена нынешней плоской шкалы подоходного налога на прогрессивную и организация адресных социальных программ по примеру развитых стран Европы. Идеи перераспределения доходов за счет повышения налогов на обеспеченные слои населения одобряются обществом. В частности, в 2007 г. законопроект о налоге на предметы роскоши одобрили 57% опрошенных ВЦИОМ, против высказались 28%.

Сергей Гуриев, ректор Российской экономической школы, считает опасения социологов преувеличенными. В выборку статистиков не попадают доходы самых богатых людей и серые доходы самых бедных респондентов. Более точно неравномерность доходов отражает коэффициент Джини, учитывающий их рост в разных группах населения. Коэффициент Джини в России резко вырос в 1990-е гг., но в последние годы, по данным Росстата, он стабилен: 0,399 – в 2002 г., 0,406 – в 2004 г. и 0,42 – в 2007 г. Это выше, чем в таких социально ориентированных странах, как Франция (0,33), Финляндия (0,27) или Швеция (0,25). Однако такие показатели сопоставимы с американскими (0,45). Кроме того, индекс неравенства в России значительно ниже, чем в Китае или Бразилии, где он превысил 0,5 и 0,6 соответственно. Нынешние показатели неравенства в России обусловлены и резкими различиями в уровне развития регионов.

Наконец, увеличение коэффициента Джини в странах, где экономика растет за счет наукоемких отраслей, требующих от работников высокого уровня образования и квалификации, неизбежно. В частности, в США в начале 1970-х гг. индекс неравенства не превышал 0,35.

В России, где 70%, по данным «Левада-центра», считают невозможным честно заработать крупные состояния, а 46% поддерживают идею деприватизации, у государства есть соблазн заняться перераспределением богатства за счет экспроприации части собственности и изменением правил игры для бизнеса. Но это опасная ловушка. В социально ориентированных государствах Европы это привело к серьезным экономическим проблемам на рубеже 1980–1990-х гг., а в Латинской Америке – к политической нестабильности. Экономист Константин Сонин указывает в своей работе «Институциональная теория бесконечного передела», что «бесконечный передел» не сопровождается и не может сопровождаться сокращением неравенства. Каждый раунд передела в этой ситуации закладывает предпосылки для следующего раунда.

То, что задача снижения неравенства не решена до сих пор, не значит, что она не имеет позитивного решения. Действенные решения проблемы неравенства хорошо известны: нужно бороться не с богатством, а с бедностью, укреплять гарантии собственности и развивать возможности для вертикальной мобильности в обществе. Важнейшими препятствиями на пути вверх для талантливых, но необеспеченных граждан являются, в частности, коррупция при поступлении в лучшие высшие школы, бюрократические и прочие барьеры для создания бизнеса и высокая цена выхода на рынки.