От редакции: Что посеяли
На первый взгляд эти две истории из жизни бизнеса нисколько не похожи друг на друга, но их долгосрочные последствия схожи. В результате нового спора вокруг поставок российского газа на Украину из цепочки посредников исключена Rosukrenergo. За два года так и не стало доподлинно ясно, почему именно компания Дмитрия Фирташа стала продавцом газа в Европу и украинским потребителям. Уходит она с «поляны» так же неожиданно, как и появилась.
Неизвестно, кто окажется прав. Налоги, без всякого сомнения, надо платить. Может быть, у «Арбат престижа» такой хороший пиар, что компанию становится жалко. Посмотрим, чем закончится дело. Схожесть двух историй в том, что, не важно, растит ли собственник бизнес годами или просто оказался в нужное время в нужном месте и получил шальной бизнес, судьба этого бизнеса непредсказуема. Не важно, изменились ли его отношения с высокопоставленными чиновниками или его бизнесом заинтересовался могущественный предприниматель, находящийся в данный момент в фаворе. Собственник всегда должен быть готов к тому, что в любой момент он собственником быть перестанет или компания будет представлять собой совсем не то, что он строил. Несколько примеров из недавнего прошлого. ЮКОС, сменивший вывеску на «Роснефть», – хрестоматийный. Михаилу Гуцериеву, с нуля создавшему «Русснефть», в прошлом году предложили «уйти из нефтяного бизнеса, уйти по-хорошему». Затем обострилось внимание к компании прокуроров и налоговиков. Теперь Гуцериев живет в Лондоне.
Но если судьба RUE всегда зависела от непрозрачных и хрупких договоренностей враждующих сторон, то жизнь компаний, не имеющих никакого касательства к международным отношениям и контрактам, столь же непредсказуема. Гендиректора и владельца второй по величине сети косметики и парфюмерии «Арбат престиж» Владимира Некрасова задерживают по подозрению в неуплате налогов на сумму около $2 млн. Адвокат говорит, что бизнесмену предлагают продать компанию с выручкой в $471 млн в обмен на закрытие уголовного дела. Компания тем временем третью неделю не проводит платежей, поскольку некому подписывать финансовые документы; перед поставщиками копятся долги и нужно искать оборотные средства.
Случаи рейдерства и использования правоохранительных органов в борьбе за передел собственности настолько распространены, что перечислять их нет возможности.
Причины хрупкости прав собственности и самого бизнеса трудно классифицировать, но можно предсказать последствия. Во всем мире обычно это приводит к снижению притока инвестиций. У России вроде бы такой проблемы нет, наоборот, инвестиции, в том числе иностранные, бьют все рекорды (иностранные компании у нас пока, слава богу, не национализируются, как в некоторых странах Южной Америки). По оценке ЦБ, в прошлом году прямые иностранные инвестиции выросли в полтора раза до $47,1 млрд. Но неизвестно, насколько больше их могло бы быть, если бы права собственности были лучше защищены.
К тому же важно не только количество, но и качество вложений. В нынешних условиях горизонт планирования у компаний часто распространяется на то время, на которое они могут договориться с властью, т. е. приоритет у краткосрочных, быстро окупающихся проектов. Но само государство на ближайшие годы наметило масштабные инвестиции в инфраструктурные отрасли на основе так называемого частно-государственного партнерства. Как правило, это инвестиции со сроком окупаемости в десятки лет. Сможет ли государство гарантировать неизменность законодательства, а также настроения высокопоставленных чиновников на это время и найдутся ли смельчаки, которые в это поверят? Премьер-министр Виктор Зубков в конце прошлого года жаловался: федеральные целевые программы, направленные на развитие научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, финансируются фактически только государством. Их внебюджетная часть финансируется бизнесом крайне неохотно.