Правила игры: Цена доверия

Инвестиционные банкиры начинают говорить о доверии тогда, когда доверия к ним начинает не хватать. В хорошие времена они говорят о новых финансовых инструментах, позволяющих снизить суммарный риск. В плохие – что настоящий риск в том, что если их фирма обанкротится, то крах всей финансовой системы неизбежен. И приглашают всех граждан страны заплатить за то, что банкиры неправильно оценили свои риски. Правительства нередко с этим соглашаются, поскольку в том, что банкротство одного финансового гиганта может привести к цепной реакции, есть доля истины. За счет денег граждан крах финансовой системы предотвращается, и появляются новые законы, расширяющие сферу влияния регуляторов рынка.

Пятничные события на американском рынке иллюстрируют эту схему. К концу недели Bear Stearns, в портфеле которого было слишком много ценных бумаг, связанных с рынком закладных, стал жертвой классической банковской паники. Инвесторы, даже зная о том, что фундаментально положение банка довольно устойчиво, бросились забирать деньги, опасаясь, что банку не хватит средств, чтобы расплатиться со всеми одновременно. (До сих пор подобные проблемы чаще встречались в банках, работающих с вкладчиками, а не в инвестиционных банках, но законы экономики действуют и там и там одинаково.) В пятницу утром ФРС – американский центральный банк – фактически предоставила государственные гарантии по «плохим долгам» Bear Stearns. Операция была оформлена как кредитная линия J.P. Morgan Chase, который получил деньги от ФРС под залог тех самых «плохих долгов» Bear Stearns. Экстраординарность предпринятых мер подчеркивается тем, что до нынешнего года ФРС прибегала к подобным мерам лишь дважды за весь ХХ век – в 1930-е и в 1960-е.

В России, конечно, невозможен финансовый кризис, повторяющий нынешний американский: наши инвестбанки не держат в своих портфелях столь сложных активов, как те, которые сейчас приходится списывать Bear Stearns и Lehman Brothers. Однако источники для кризиса доверия есть: например, в случае какого-то макроэкономического шока инвестбанки, держащие акции российских предприятий, могут столкнуться с ситуацией, в которой принадлежащие им пакеты акций будут давать куда меньше контроля, чем полагается. То, что арбитражные суды и регуляторы в 2000-е не позволяли размывать пакеты акций так, как это делалось менеджерами компаний в 90-е, вовсе не обязательно означает, что произошло существенное укрепление институтов защиты прав собственности. Права собственности, которые делают российские акции столь ценными, держатся в очень большой степени на доверии не к институтам, а к нынешнему политическому руководству. Будет ли оно действовать решительно, когда для спасения финансовой системы потребуется защита частных инвесторов от менеджеров крупных, зачастую полугосударственных компаний?

Фантастический сценарий? Пакеты акций, принадлежащих инвестбанкам, кажутся защищенными от размывания? Семь месяцев назад и Bear Stearns ожидал, что по итогам года у него будет прибыль, 85-й год подряд.