От редакции: Трудовые будни

Трое из пяти трудоустроенных россиян опасаются потерять работу. Таковы данные опроса ВЦИОМ. Россия по этому показателю приближается к развитым странам: безработицы боятся 69% французов (данные компании TNS-Sofres) и около 65% американцев (IPSOS ). Причины, возможно, в истории и воспитании. Американцы боятся безработицы со времен Великой депрессии, у россиян еще свежи в памяти трудные 90-е, когда многим пришлось заново искать себя в изменившемся мире.

Уровень безработицы в России немного превышает 6%. Это выше, чем в США и Великобритании (4,9% на конец 2007 г.), но ниже, чем во Франции и Германии (7,9 и 8% соответственно) и большинстве стран Восточной Европы. Возрастная структура безработицы в России не отличается от мировой. Доля молодежи до 24 лет, не имеющей работы, в России превышает 16% – это больше, чем в США и Великобритании (11% и 9% соответственно), но ниже, чем во Франции (18,5%). Но высокий уровень безработицы среди молодежи – мировая проблема. Пока россияне преувеличивают опасность потерять свое рабочее место. Население страны в последние годы сокращается, а стабильный экономический рост создает потребность в рабочих руках. С 2001 по 2007 г. число работников выросло с 65,1 млн человек до 69 млн. Безработица за тот же период сократилась на четверть – с 6,3 млн до 5 млн человек.

Проблемы в другом. Россия не может похвастаться точным учетом безработных. В развитых странах официально регистрируются от 75% до 90% безработных. В отечественной службе занятости зарегистрированы всего 1,7 млн безработных. Остальные подсчитаны ориентировочно – на основе опроса 265 000 человек по методике Международной организации труда. Российские безработные не обращаются за помощью к государству не только из-за низких пособий. Они знают о сложности оформления документов, недружелюбии персонала и ограниченном предложении вакансий (в большинстве непрестижных, низкооплачиваемых) на бирже труда. Наконец, непонятно, как учитывается скрытая безработица, когда человек лишь числится на своем месте, но находится в неоплачиваемом отпуске или работает неполный день. Проблема по сравнению с 90-ми гг. стала менее острой, но не исчезла. Кроме того, по мнению экспертов, в России многие рабочие места – охранников, дворников и подсобных рабочих – в торговле и на производстве созданы искусственно, их легко ликвидировать без ущерба для дела и с пользой для производительности.

Мировой опыт свидетельствует, что переход от индустриальной экономики к экономике знаний и сервисной экономике неизбежно приводит к высвобождению множества рабочих мест и требует высокой трудовой мобильности. Безработица в таких условиях неизбежна. Решать проблему можно двумя способами. Скандинавско-французский путь, предполагающий значительные пособия, до 70–75% прежней заработной платы, которые выплачиваются длительное время, позволяет семьям нормально существовать, но провоцирует социальное иждивенчество. Англосаксонский подход предусматривает прогрессивное снижение пособия в случае длительного бездействия и отказа от предложенного на бирже труда обучения. Он более жесток, но, как показывает статистика, эффективнее стимулирует возвращение безработных на рынок труда.

Впрочем, для начала важно изменить отношение общества к безработице. Неприятным, но возможным и необходимым элементом экономики ее считают 65% французов и около 70% американцев. В сознании россиян безработица пока еще не стала составным и неизбежным элементом рыночной экономики. Большинство населения считают ее недопустимой. В 2002 г. так считали 53% опрошенных «Левада-центром», в 2007 г. – 57%. Даже среди 25–39-летних – в наиболее востребованной группе на рынке труда – так считают 54% респондентов, допустимой и полезной безработицу назвали 38%.