Наше «мы»: Крепость фундамента

Наиболее дальновидные из наших социологов еще в конце 1990-х заговорили о том, что у российских элит кончились новые идеи, которые они могли бы предлагать (или хотя бы подбрасывать) обществу. Тут бы надо было произойти смене элит, а вместо того элиты сменили способ действия. Клеймо своего авторитета эти политики, общественные деятели, корифеи СМИ стали ставить не на том, что для общества ново, еще незнаемо, что торит новую для него дорогу, а на том, что самим этим обществом давно носится в глухих и несветлых местах его сознания.

В разных областях – от публичной политики до литературы, от школьных учебников до телеэкрана – появились и стали говориться вслух вещи, которые до того считались неудобосказуемыми, неприличными для общества порядочных людей. Снятие этих политических и нравственных табу давало эффект, подобный новизне. Можно видеть в этом процессе подобие сексуальной революции – она тоже многое разрешила в области символов, слов, идей. Можно видеть и подобие приснопамятной эпохи гласности, разве что знак поменялся на обратный. Антилиберальные идеи, ксенофобические формулы, шовинистические памфлеты – словом, фундаменталистский дискурс пошел в дело в качестве нового слова встающей с колен страны. Дискурс этот обнаружил два свойства: почти не ограниченный спрос на него во всех слоях общества и почти не ограниченные ресурсы для его подкачки. Эти дивные качества, более чем приятные для состоящих при соответствующей работе, связаны с уже указанной природой схемы: идеи, ходы мысли, словечки берутся в обществе поближе к дну и после несложной литературно-политической готовки заливаются в общество как бы «сверху» – от науки, от главных лиц. Гарантия успеха – полная, гарантия единства этаких элит с народом – тоже. Народ оценил. «Свободными людьми» чувствуют себя сейчас почти две трети россиян – не какие-то 40%, как в 1990 г. с его демократическими надеждами. Нынешние свободные люди – в первых рядах электорального большинства. У людей есть претензии по части зарплат и цен, но им нравится политический порядок, их любимое занятие (тех же двух третей) – смотреть телевизор. Тем более что цензуры, полагает это большинство, на телевидении нет (но оно же считает, что она была бы полезна). Достигнуто полное взаимопонимание между народом и властью по весьма неприятному для последней моменту: приставания Запада в связи с некогда взятыми – по слабости – обязательствами. У жителей России спрашивают: «Можно ли считать критику со стороны общественности и политиков западных стран в отношении положения дел в России в области демократии и соблюдения прав человека вмешательством во внутренние дела России?» И получают ответ абсолютного большинства (51%): «Да». Еще 22% затрудняются ответить. Остаются 27%, которые пока еще говорят «нет».