От редакции: Мяч патриота
Читая эту колонку, вы уже знаете, прошла ли сборная России в финал чемпионата Европы. Но независимо от результата вчерашней игры с Испанией российские болельщики, количество которых в разы выросло с начала чемпионата и стремится к достижению численности всего населения страны, запомнят то чувство эйфории, гордости и солидарности, которое они испытали после побед. И будут искать поводы его воспроизвести.
Уже целую неделю бабушки и дедушки, дети и взрослые, российские граждане и гости страны на улицах, во дворах и в детских садах, в коридорах офисов и у мартеновских печей обсуждают тактические схемы, травмы и дисквалификации игроков сборной России. Гусу Хиддинку (уже не надо объяснять, кто это) ставят памятники, называют его именем детей, обещают гражданство и награды. Народ раскупает столики в барах и телевизоры в магазинах, массово летит в Австрию без билетов на матч. Самый ходовой товар в московских пробках – не базы данных, не цветы и зарядные устройства для телефонов, а российские триколоры.
Стремительная, полная и массовая идентификация со страной (Россией), любовь к государственному флагу (три горизонтальные полосы: белая, синяя, красная) и гимну (муз. А. Александрова, слова С. Михалкова), которая взялась вроде бы ниоткуда, «снизу», удивительна – ведь власти и политтехнологи долго и безуспешно пытаются привить такое поведение «сверху». Еще две недели назад, во время государственного праздника Дня России, ничего подобного не было, да и граждане путались в том, как он называется. Неужели для воспитания патриотизма надо было всего лишь победить в трех матчах на чемпионате Европы по футболу?
Социологи давно отмечают дефицит национальной (т. е. страновой) идентификации у россиян. По данным одного из последних опросов компании «Башкирова и партнеры», например, больше всего среди россиян тех, кто идентифицирует себя с малой родиной (44%); тех, кто в первую очередь связывает себя со страной под названием Россия, только 29,6%. С другой стороны, доля сознательных «россиян» растет, в 1999 г. таких было 25%. Тяга к самоидентификации увеличивается последние 8–10 лет. Нынешний футбольный всплеск можно объяснить совпадением ряда благоприятных факторов. Для людей, родившихся и проживших значительную часть жизни в СССР, идентификация с вдруг появившейся новой родиной стала трудной задачей.
Тем более что эта новая родина сама до сих пор испытывает кризис самоидентификации. Кстати, ночные победные гулянья 2008 г. – это главным образом праздник молодежи, и в следующем году совершеннолетия достигнет первое чисто российское поколение – люди, у которых не было другой родины.
Перестроечный кризис 1990-х ко всему прочему приучил нас к поражениям – как экономическим, так и спортивным, сильно занизив самооценку. Рост после кризиса привел к серьезным изменениям в психологии: россияне сейчас гораздо большие индивидуалисты, чем жители большинства стран Европы. Достижение личного успеха и достатка остается одной из главных целей. С другой стороны, дефицит коллективной идентификации, солидарности и социального обмена накапливается.
Спорт стал подходящим инструментом для разрешения этих противоречий. Российская команда (будь то клуб или сборная) – облегченный и удобный вариант национальной идентификации. Ведь болея за нее, мы замечаем только игровые недостатки. Экономических, этнических, идеологических противоречий она лишена (во всяком случае, они не очевидны). Как показал опрос фонда «Общественное мнение», проведенный еще в декабре 2006 г., спортивные победы являются предметом гордости 21% россиян, тогда как возрождение страны и экономический рост – 4%, повышение обороноспособности – 4%, деятельность Владимира Путина – 3%, достижения в науке и образовании – 3%.
Что же будет, если сборная проиграет? Если череда побед прервется? Не пропадет ли гордость за страну? Тут есть надежда на психологию: чувства гордости, эйфории, доброжелательности, единства, вызванные победами – и их празднованием, – запоминаются. Их хочется воспроизводить.